- У меня есть знакомая нелегальная колдунья... она бы сняла, наверное... - неуверенно шепнула она и тихо попросила: - Сделай что-нибудь, пожалуйста.
- Ладно. Только не дергайся. Ничего тебе эта дрянь не оторвет, обыкновенная следилка.
Закрыв глаза, Антуан нащупал магический замок, вскрыл его - чем-то вроде воображаемой отмычки, как это называется по-научному, ему было глубоко начхать - и снял браслет с тонкой женской ножки.
Ему наградой послужил облегченный вздох и легкий поцелуй в щеку.
- Пойдем отсюда, а? У тебя в посольстве наверняка найдется...
- Нет. - Он поймал шаловливую ручку, скользнувшую вниз по его животу. - Мы не можем просто взять и сбежать, Тори. То есть можем, но бежать придется слишком далеко. Так что придется довести дело до конца.
- И что же мы должны довести до конца? - теперь к ремню его штанов подбиралась вторая ловкая рука.
- Дело, моя прелесть. Нам нужен Бастельеро, и я знаю, как мы его добудем. Ты ему...
Горячие пальцы закрыли Антуану рот, я прямо перед его глазами оказались темные, глубокие, манящие, словно ночное море, глаза.
- Отличный план, но мы обсудим его чуть позже, - с улыбкой шепнула Тори, и вместо пальцев его губ коснулись губы.
«Ладно, позже», - подумал Антуан, поднимая Тори с пола и наощупь отыскивая кровать. Не мог же он, истинный франк, не утешить испуганную женщину! Тем более, такую, о... такую женщину!..
Виен, Астурия, часом раньше
Рина
В голове у Ринки было пусто и звонко. Настолько пусто, что она даже не смогла испугаться, когда на лице некроманта стали появляться чешуйки. Черные. Матовые. Объективно очень страшные.
Вот некромантская матушка - та испугалась. И сестры. И придворные.
Поделом им, пираньям! Правильно Людвиг их... проклял?
Тут тоже надо было испугаться. Проклятия летают только так, некромантская матушка ее чуть не убила на глазах у полусотни любопытствующих аристократов, сам некромант черт знает что сотворил черт знает с кем, и все это - одним только злобным взглядом... А ей все равно. Трын-трава.
Наверное, это последствия. Атипичная реакция, как сказал милейший толстый дядечка-доктор.
Атипичная реакция продолжалась, пока Ринка не вышла на воздух. Она что-то говорила, возможно - чушь. Что-то делала. Кажется, погладила некроманта прямо по чешуйкам, из чистого научного любопытства. А может быть потому, что он был очень милый, этот некромант, даром что страшный. Он заступился за нее перед матушкой... и король, кажется, тоже. Странно. Непривычно. По папа, когда к мамаша Влада закатила ей скандал, так не заступался - потому что он интеллигентный и воспитанный человек, настоящий ученый... а Людвиг - аристократ, тоже воспитанный человек, но он заступился и у него чешуйки... Надо подумать, почему...
Но вместо того, чтобы думать о «почему», она не думала вообще. Взяла на руки кошку по имени Собака, обняла и принялась чесать. А та - мурлыкать. Под ее мурлыканье Ринка почти уснула с открытыми глазами, очнулась, лишь когда мобиль резко остановился.
- Мы уже дома?..
И только спросив, увидела причину остановки: впереди, по перпендикулярной улице, шли люди в черном, с печальными лицами и ветками в руках. Катафалк уже скрылся за углом. Зато музыка все еще слышалась, что-то ужасно торжественное и печальное. И ужасно фальшивое.
Ринка сморщилась и виновато покосилась на некроманта, все же стыдно - у людей горе, а ей музыка уши режет. И с удивлением поняла, что не ей одной. У Людвига была такая страдальческая мина, словно ему бормашину показали.
Посочувствовать, что ли...
Но она не успела. Дверь цветочного магазина, поблизости от которого они остановились, распахнулась, и оттуда вылетел... вылетела... судя по вороху коричневых юбок и отчаянно рыжим косам, девушка. С характером девушка, потому что она тут же вскочила и с воплем: «Га-анс! Ты же обещал!..» - бросилась обратно. Ей дорогу преградила белобрысая полная фрау в «богатом» цветастом платье, а за ее спиной маячил откормленный парень с бегающими глазками.
- Пошла вон! - фрау уперла руки в боки. - Мой сын ничего тебе не обещал! Убирайся, пока цела!
Рыжая остановилась, неверяще посмотрела на трусоватого блондинчика.
- Ганс, но как же... мы же...
- Заткнись, тварь! - фрау шагнула к ней с видом немецкого танка, идущего на штурм Сталинграда, а парень стушевался и опустил глаза. - Постыдилась бы орать о своем позоре на весь квартал! И не смей тут появляться...
- Но я... но вы... отдайте хотя бы мое жалованье! Ганс!..
- Ах ты!.. - фрау покраснела от возмущения, набрала в грудь воздуха и заорала: - Ах ты, воровка! Шлюха! Полиция!..