- У меня есть время хотя бы пообедать?
- Полчаса мы еще продержимся, но не более... merde... простите, это не вам...
На заднем фоне слышались гневные вопли, что-то грохотало и разбивалось, кто-то оправдывался... в общем, веселье было в разгаре. И даже через фониль Людвиг чувствовал возмущения магического и энтропийного полей разом.
- Скоро буду, - бросил он в трубку и отключился.
Мюллер смотрел на него с нескрываемым сочувствием. Еще бы! Поспать удалось пару часов, не больше.
- Обед сейчас подадут. Герр Людвиг, может быть ванну?
- Некогда. - Людвиг поморщился, стягивая несвежую сорочку, в которой уснул. - Душ, белье... кстати, Рихард звонил?
- Никак нет.
- Баргот его дери, - проворчал Людвиг, продолжая воевать с подштанниками.
Левая рука, как назло, опять плохо слушалась. Перетрудил ночью, нельзя было давать полную нагрузку, тем более энторопийное поле. А куда было деваться?
Мюллер, не выдержав печального зрелища, принялся ему помогать. Молча. Вот бы некоторым тоже научиться молча делать свое дело...
Хотя нет. Фрау Бастельеро - и молча? Тогда Людвиг решит, что ее подменили.
Он невольно улыбнулся, припомнив яростные взгляды и острый язычок своей супруги. Хороша! А как целуется!..
- Мюллер, соедини меня с Рихардом, - велел он, едва выпутавшись из подштанников.
Невозмутимый адъютант накинул ему на плечи халат и взялся за фониль. Через секунду Рихард ответил - он всегда точно знал, когда и где понадобится. Бесценный слуга.
- Рихард, доставили следилку для Рины?
- Да, герр Людвиг.
- Она ее надела?
- Да, герр Людвиг.
- Возмущалась?
- Нет.
Странно, Людвиг ожидал более бурной реакции.
- И где сейчас браслет? Что показывает маячок?
- Лежит на полу возле окна.
- Ты хочешь сказать, - Людвиг вновь напомнил себе, что пора провести профилактику, Рихард начал тупить, - что моя супруга лежит на полу возле окна?
- Нет, герр Людвиг. На полу лежит Собака.
- Э... - многозначительно произнес Людвиг, начиная звереть.
- Вы спросили, надела ли ее светлость Рина следилку, но не спросили на кого, - педантично уточнил дворецкий. - Ее светлость надела следилку на кошку, а сама покинула виллу.
- Как покинула? - рана в плече заледенела и начала пульсировать.
- Через окно своей спальни. Полчаса назад. Ее камеристка утверждает, что после разговора с графом Энн ее светлость была не в себе и, наверное, побежала топиться.
- Топиться? - повторил Людвиг, пребывая в полном замешательстве.
Барготовы подштанники! Что происходит? Мир сошел с ума или с ума сошел сам Людвиг?! Не может быть, чтобы Рина захотела утопиться после разговора с Германом! Та самая Рина, которая своей выдержкой довела до истерики саму принцессу Бастельеро-Хаас! Если только не очередное проклятие... Мать вашу! Она же совершенно беззащитна перед любым проклятием!..
- Какого демона ты не остановил ее? - сейчас Людвиг был как никогда близок к тому, чтобы развоплотить Рихарда к Барготовой матери.
- Вы приказали присматривать и проследить, чтобы ее светлость хорошо питалась. Она позавтракала... вам перечислить меню?
Проклятое умертвие издевалось. Откровенно и неприкрыто. Развоплотить его к демонам собачьим!
- Нет! - гаркнул Людвиг и швырнул раскалившуюся трубку фониля на кровать.
Та зашипела, пустила дымок - и растеклась по смятому одеялу лужицей вонючего эбонита.
Сейчас же, немедленно домой! Найти Рину во что бы то ни стало! Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось! Она его жена, в конце концов, и плевать, что за игру затеяли кузен и его верный прихвостень Энн! Людвиг не позволит!..
- Мюллер! Сюртук и мобиль к подъезду, я возвращаюсь в Виен!
- Слушаюсь, герр Людвиг. Передать барону де Флеру, что вы не прибудете?
Людвиг, нервно вышагивающий по ковру, замер.
Выдохнул.
Длинно помянул Баргора, его матушку, короля Астурии, императора Франкии и еще несколько особо отличившихся личностей.
- Нет. Добудьте новый фониль и свяжите меня с Германом. Я в душ.
- Слушаюсь! - Мюллер щелкнул каблуками, развернулся и умчался.
А Людвиг, обещая себе убить демонова интригана, если он не разыщет фрау Рину, отправился в душ. У него оставалось пять минут, чтобы привести в порядок энергетику и мозги. Иначе демонами драное умертвие на франкском троне натворит таких дел, что мало никому не покажется.
Баргот люби эту всю политику!