Определенно, девица свалилась ему в руки по воле Баргота! И перечить ему Людвиг не станет.
- Прекратить балаган,- велел Людвиг, выходя из тени.
Бродяги, а вместе с ними и девица, замерли. Сначала от неожиданности, а потом - разглядев фибулу-маргаритку - от страха.
- Мы это... - рожи бродяг перекосились.
- Мефрау пойдет со мной, а вы... - Людвиг выразительно поднял бровь. - Брысь.
Бродяги, мелко кивая, попятились и, стоило Людвигу моргнуть, развернулись и с громким топотом помчались прочь. Из-под их ног выскочил иномирский зверь, зашипел и запрыгнул на обломки ящика.
- Kysa, - Людвиг протянул руку к зверьку, и тот без раздумий запрыгнул, позволил спрятать себя под полу плаща и там заурчал, как моторчик. Людвиг обернулся к незнакомке, закрывающейся от него зонтом, как шпагой. Ее губы беззвучно шевелились. - А вы, мефрау, поправьте одежду и следуйте за мной.
Виен, Астурия. Где-то в закоулках
Рина
- Ах ты, собака... - прошептала Ринка, глядя, как мохнатая тварь устраивается под плащом у незнакомца. - Вот проснусь!..
Ей очень хотелось верить, что все окружающее - сон. И бело-серо-рыжая кошка, внезапно поменявшая расцветку и породу на бирманскую, и незнакомый обшарпанный город, и вонючие агрессивные бомжи, разговаривающие по-немецки, и этот странный мужчина в черном... Почему-то было ужасно досадно, что мохнатая собака вот так легко пошла к нему на руки. От нее удирала, а к незнакомцу - пошла. А ведь он, между прочим, куда опаснее бомжей: выше, явно здоровее, шире в плечах и взгляд убийцы. Не просто так же бомжи от него рванули, теряя тапки.
О, великий Ктулху, давай я уже проснусь, а?..
Ктулху не откликнулся. Ринка не проснулась.
Наверное, потому что не спала, как ни ужасно было в этом себе признаваться. И на глюки это было не похоже. Совершенно. Слишком все было четко, ярко и достоверно. И к тому же, больно. Чертовы бомжи ее несколько раз задели, и хорошо, если она не заразится от них какой-нибудь местной гадостью! А этот, чтоб ему икалось, стоял и смотрел! Мерзавец!
- А вы, мефрау, поправьте одежду и следуйте за мной, - велел незнакомец с глазами убийцы и едва заметно усмехнулся, мазнув взглядом по выставленному вперед зонту.
Скотина. Самоуверенная аристократическая скотина!
- Кто вы такой и какого черта вам от меня нужно? - опустив зонт и задрав подбородок, потребовала она ответа по-немецки, благо язык крайне подходящий для высокомерного хамства, и мысленно поблагодарила бабулю: не зря с четырех лет дрючила внучку языком предков. Вот и пригодилось.
Где-то в животе ворочался холодный комок страха, но Ринка изо всех сил его игнорировала и подогревала в себе злость: нельзя показать аристократической скотине страх, шансов на спасение вообще не останется! Их и так кот наплакал... нет, не думать об этом! Злиться и держать спину!
- Ах, нас же некому представить, мефрау, какая досада, - аристократ насмешливо скривил узкие губы. - Герцог Людвиг Пауль Бастельеро, некромант, полковник безопасности.
Ринка чуть не заржала. Истерически. Но невероятным усилием воли сдержалась. Она что, попала в любовный роман? Герцог, мать его Ктулху, некромант! Полковник! С ума сойти, не встать! Интересно, антагонист или герой-любовник? Если верить внешности - антагонист. Чернявый, нос орлиный, глаза антрацитовые и убийственно холодные, держится а-ля Ужас Подземелий Северус Снейп, и вообще ощущение от него, как от айсберга. Ледяное.
Не дрожать, кому сказала! Спину прямо, челюсть вперед, стали в голос.
- Агриппина Ланская, - получилось не совсем как у бабули в гневе, но тоже ничего. Сойдет. - Вы не ответили, что вам от меня нужно, герр Бастельеро.
- Для начала, мефрау Ла-аска, спасти вас из беды, - в глазах, опушенных длинными и густыми, на зависть фирме «Л`Ореаль Париж», ресницами, мерцала откровенная насмешка. - Идемте, мефрау. Или вам так понравилось местное общество, что вы желаете познакомиться с ним поближе? Это несложно устроить.
- Пожалуй, воздержусь, - так же холодно и насмешливо ответила Ринка, едва подавив дрожь от вставшей перед глазами картинки: надвигающийся на нее щербатый бомж со ржавым ножом.