– Мне надо идти, – решила Даша. – Вы покажете дорогу? Мне нужно в Верхний Лог.
– И ты даже не позавтракаешь?
– Не могу… А я босиком прибежала?
Женщина кивнула.
– Одежду я тебе дать могу, но обуви мы не носим.
– А вы – кто? – наконец полюбопытствовала Даша.
– Мы… – Женщина задумчиво нахмурилась, но потом вернула улыбку на лицо и беспечно махнула рукой. – Потом поймешь. Давай подберем тебе какое-нибудь платье.
Хозяйка подвела Дашу к огромному сундуку с тяжелым ржавым замком. С неприятным глухим скрипом откинула крышку – сундук был забит простыми домоткаными платьями, грубыми шерстяными носками и шалями, лоскутными покрывалами и неопрятными обрезками ткани. Порывшись, женщина извлекла серое платье с широкими карманами на подоле. Повертела его в руках.
– Будет немного велико, но сойдет. Сколько тебе лет, Даша?
– Двенадцать. С половиной.
– Вот, примерь.
– Я верну, – пообещала Даша, надевая платье.
В плечах платье было ей широко, подол почти доставал до пола, но все же так было лучше, чем ходить в ночной рубашке.
– Ни к чему, – вздохнула женщина. – Возвращать уже ни к чему… Ты уверена, что не хочешь ватрушку?
Немного поколебавшись – да, девочке были неприятны и странный дом, и странная женщина, но в желудке больно пульсировал сосущий голод, а доносившийся из-за двери запах теплого теста сводил с ума, – Даша все-таки отказалась. Мать и так устроит ей выволочку.
– Ну и ладно, потом поешь, – улыбнулась хозяйка. – Пойдем, я провожу тебя до ворот.
Уже потом, недели спустя, Даша много раз возвращалась памятью к этому разговору. Тогда она не придала значения спокойной снисходительности женщины и ее навязчивому гостеприимству, но позже поняла: та и не собиралась ее отпускать. Была уверена, что Даша не вернется домой. Играла с ней, как кошка с мышонком. Пыталась создать иллюзию добровольности.
Они вышли на крыльцо. День выдался солнечным, Даша сощурилась и несколько раз чихнула. Женщина рассмеялась и погладила ее по голове. Девочке отчего-то были неприятны ее прикосновения, и она инстинктивно отстранилась, чем вызвала новую порцию хрустального беспечного смеха.
К небольшой деревеньке – не наберется и десятка домов – со всех сторон подступал еловый лес. Странное поселение – избы расположены не вдоль главной улицы, как обычно бывает в деревнях, а по кругу, вокруг поляны с вытоптанной травой. Все дома одинаковые, бревенчатые, с некрашеными резными наличниками, и они обнесены новеньким забором, достаточно высоким, чтобы снаружи были видны только покрытые рубероидом крыши.
Даша поджала босые пальцы ног. Изнеженная московская девочка, дочь художницы, чувствовала себя неуютно босой. А сопровождающая тоже не носила обуви – ее широкие ступни с мясистыми грубыми пальцами и твердыми тусклыми ногтями давно загрубели, были покрыты наростами желтоватых мозолей, многолетняя грязь, казалось, впиталась в каждую трещинку и пору. Даша брезгливо отвернулась. Ее мать всегда ухаживала за ногами, раз в две недели к ним приходила неулыбчивая педикюрша – мамины пятки обрабатывались опасной бритвой, а ногти красились в глянцевый алый или розовый цвет. Мама любила открытые босоножки и подобно жительницам Европы носила их до первого снега. Даже зимой иногда могла позволить себе отправиться в гости в шубе и босоножках – такое сочетание отчего-то казалось художнице высшим шиком. Вспомнив о маме, Даша улыбнулась. Ну и пусть, что ее будут ругать, главное – поскорее убраться из странной неуютной деревни.
– Лада, кто это с тобой?
К крыльцу подошла пожилая женщина с глубоко прорезавшими кожу лучиками морщин и с зелеными смеющимися глазами. На ней было почти такое же платье, как на Даше, – серое, грубое, с большим карманом. И она, как спутница девочки, тоже давно не пользовалась обувью, что было понятно по состоянию ее ступней. А волосы были прихвачены платком, точно так же, как и волосы Лады. На плечах прохожей лежало деревянное коромысло, на обоих концах которого висели пустые ведра.
Даша с любопытством на нее уставилась – коромысло девочка видела только один раз в жизни, когда в прошлом году с классом ходила в музей крестьянского быта.
– А это Даша!
Даше показалось или в голосе Лады прозвучала гордость?!
– Она теперь у тебя живет? – Старая женщина наклонила голову набок, что сделало ее похожей на птицу. – Хорошая девочка.
– Она хочет вернуться домой, – объяснила Лада. – В Верхний Лог.
Прохожая понимающе улыбнулась, но что-то в выражении ее лица показалось Даше подозрительным.
– Так мы пойдем? – осмелев, дернула она Ладу за рукав. – Мама волноваться будет.