Как мы видели, Трубецкой создавал свою теорию из странной, почти патологической потребности опровергнуть уже покойного профессора Шахматова, который в 1915 году опубликовал историческую реконструкцию «протославянского» языка – предка, от которого в какой-то момент Средневековья отщепились в качестве отдельных диалектов, а затем развились в особые языки русский, белорусский и украинский.
Шахматов, по мнению Трубецкого, был слишком привержен образу семейного древа с языками-ветвями. В ответ Трубецкой предложил масштабную реконструкцию возникновения украинского, белорусского и русского языков уже в XIII веке на основании изученного им движения фонем. Он доказал, что примерно с ибо года в южном регионе нынешней Украины произошли изменения в ряде гласных и эти изменения постепенно продвигались на север. Согласно сохранившимся рукописям, в которых отражены звуковые сдвиги, к тому времени, как эта волна достигла севера (1282 год), на юге произошли уже новые изменения в произношении (мягкий согласный становится твердым перед слогообразующим передним гласным), и это помешало распространению определенных фонетических изменений (например, украинского перехода «е» в «о») на всю область существования древнерусского языка. С этого, как показал Трубецкой, начинается самостоятельное существование украинского как диалекта[64].
Таким образом, Трубецкой доказывал, что украинский и белорусский языки возникли по сугубо внутренним лингвистическим причинам, а не были вызваны внешними историческими факторами – например, миграциями, войнами или политическими соображениями. Итак, с его точки зрения, язык упорно свидетельствовал о том, что он функционирует на ином плане бытия, нежели история, он меняется, распространяется или вымирает по своей внутренней «системной» логике, а не в силу турбулентных физических причин и следствий.
Оба они, Трубецкой и Якобсон, упорно размышляли над возможностью применить системные законы, обнаруженные в языке, ко многим другим сферам человеческой культуры. Те принципы, которые они обнаружили в системе фонем, вероятно, распространялись на всю обширную сферу коммуникаций и искусств, в том числе на танец, музыку, фольклор, литературу, поэзию и миф. Трубецкой писал Якобсону: «Нет сомнения, что в эволюции различных областей культуры есть параллели, а значит, существуют и законы такого параллелизма. Так, например, вся эволюция русской поэзии… обладает внутренней логикой и смыслом, и ни один момент этой эволюции не следует выводить из нелитературных фактов».
Если довести эти теории до логического завершения (а русские интеллектуалы склонны доводить свои теории до предела и даже дальше), то открытия Трубецкого могут показаться парадоксом: существование универсальных лингвистических законов побуждает задать вопрос, не представляет ли собой некое универсальное явление также и человеческая культура в целом?
Фонология тем самым оказалась ключом к совершенно новой вселенной. Трубецкой верил, что культура, подобно природе, обладает особыми структурными принципами, скрытой, неосознаваемой ДНК, чьи тончайшие вариации на глубоком генетическом уровне способны породить самые разные виды, и они будут размножаться естественным образом, сложится упорядоченный строй самостоятельных единиц, отчетливо различающихся культур и лингвистических групп, чье внутреннее устройство не может напрямую ассимилировать инородные элементы. Каждое такое «творение» следует автономным путем развития, распространяясь и действуя исключительно в пределах внутренне организованной системы. Культура – не продукт независимого человеческого ума, случая или внешних причин; это система имманентных законов и структур, которыми однозначно определяется наша культурная, художественная, литературная и лингвистическая идентичность. Действуя под порогом сознания, такая система правил как в зеркале отражает внутреннее устройство не только индивидуального человеческого разума, но и коллективной, одновременной деятельности сообществ и народов.
Академический труд Трубецкого и Якобсона выльется в итоге в то, что Якобсон назовет «евразийским языковым союзом», и в идею о Внутренней Евразии – громадном бассейне, где сливаются воедино системы связанных друг с другом языков, со временем все более перенимающих черты друг друга. Трубецкой пошел еще дальше и предположил существование «евразийского языкового конгломерата», то есть распространил эту идею со сферы языков на культуру в целом. Внутри этих границ народы и цивилизации существуют как герметически запечатанные монады, не разделяя общего источника и единой природы с прочим человечеством.
64
N. Trubetskoi, «The phonetic evolution of Russian and the disintegration of the common Russian linguistic unity’. См.: Anatoly Liberman (ed.), N. S. Trubetskoy: Studies in General Linguistics and Language Structure, Duke University Press, 2001, p. 120.