— Мы не люди, матушка.
Элеанор бросила на сына упрекающий взгляд. — Мы не хумансы, мы эльфы. Но все равно, все мы — люди.
— Ладно, оставим эту тему, мальчик мой. Расскажи, как твои дела.
— Более-менее я познакомился с магами — Йоргенсен и Бером. Крепкие профи, и к тому же, вроде бы порядочные в смысле морали и этики. Чем-то они мне даже понравились. — принц перевел взгляд на статую в углу, помолчал и продолжил, — Сходили в несколько экспедиций, проверили кое-какие теории, а сейчас мы занимаемся подготовкой к терраформированию в Стигии.
— Мы? С каких это пор ты так стал выражаться, сын мой? — улыбнулась королева.
Тирион пожал плечами. — В окружении императора хумансов действительно не обращают особого внимания на титулы и происхождение. Меня приняли как равного, когда я продемонстрировал свои способности в стрельбе и целительстве. А этот их полуорк Шурр…
— Еще один племянник барона Орка?
— Да-да. Так он, узнав, что я твой сын, так и сказал — «Наш человек». И доверяет мне спину в бою. Не оглядываясь.
— Звучит так, будто ты гордишься членством в их команде и дружбой с этим полуорком? — чуть прищурилась королева. А в чудных глазах ее плясали веселые искорки.
— Знаешь мам, — тихо, но решительно сказал Тирион. — Да, горжусь.
— Я тебя вовсе не осуждаю. Только… не забыл ли ты, ради чего все это?
— Ой, да брось ты, матушка! — улыбнулся принц, — Ты и сама кого угодно разорвешь в клочья, если обидят этого некроманта или его друзей. Или я не эльф и не твой сын, или я прав.
Королева Эльфов надолго задумалась, затем непонятно посмотрела на своего младшего сына.
— Странные речи для принца эльфов! Но… я не гневаюсь, ибо сама не знаю, прав ты или нет. Еще не знаю.
В день праздника середины зимы баронесса Аэлирне справляла новоселье. Гостей собралось столько, что замок был полон огня и веселья. Тут были все свои, и оба племянника Орка, и моряки, и герцог Бертран, и профессорша с кафедры исцеления эльфийка Элинор. А также императорская семья. И Бриарвудские ведьмы, и много-много других гостей. Особенно поразила всех Марта, дочь барона Орка, которая летом должна была сдавать экзамены на волшебницу Огня.
Ох, верно сказал папочка, ох, верно! Буря в комнате. Если объединить непоседливость и живость детей, острый язычок Айне и непосредственность Эльзы, то, пожалуй, можно составить хоть какое-то впечатление. Невысокая, со страшненькой и одновременно очаровательной мордашкой, веселая и неугомонная. И прическа — два хвоста влево-вправо с красными ленточками вместо бантов. Гости были очарованы, а принцессы были почти влюблены в нее, и все четверо носились по замку, бесились и развлекались от души.
На другой день была устроена кабанья и медвежья охота. Императрица блеснула мастерством, завалив рогатиной матерого секача на полном скаку.
— Прямо в сердце! — объявил ярл, осмотрев зверя.
— У нас в семье Кейрос, по традиции, каждый должен быть умелым охотником. — на гнедом степном скакуне, раскрасневшаяся от морозца и охоты, с алмазными снежинками в темных волосах, Императрица была чудо, как хороша.
Зато Шурр удивил всех с медведем. Без оружия, надев кольчугу, он стал бороться с громадным, злым животным, которого ведьмы подняли и выгнали из берлоги. Дамы ахали и визжали от восторга, а кавалеры на всякий случай держали копья и рогатины. Полуорк сумел подвести косолапого гиганта к серой лошадке, на которой скакала Аэлирне, затем подножкой опрокинул того и, взревев от натуги, сломал хребет. Бросил тушу к ногам баронессы, и стал на одно колено.
Похвалы и поздравления были вполне заслуженными, и улыбающаяся хозяйка Бриарвуда наградила силача поцелуями в обе щеки.
А когда леди Айне стреляла глухарей, причем в любой глаз по выбору гостей, Тирион громко завозмущался. Притащили магический колокольчик, проверили его. Айне так же невозмутимо и быстро сняла двух птиц. Самца и самочку. В правый глаз, а ее — между глаз. В наказание эльф, хохоча и весело жалуясь на судьбу, тащил связки битой птицы до самого замка.
Отужинали, когда за высокими и просторными окнами уже стемнело. Принцессы потребовали устроить фейерверк.
— Да все готово, — улыбнулась Аэлирне.
Айне, ярл и Марта руководили огненными фонтанами и искрящимися цветами, а Жюстина Йоргенсен и лорд Бер придерживали щиты, чтоб ничего не занялось в лесу. Потом объявили танцы.
Свежеиспеченный адмирал Лирн, который с блеском провел Северную экспедицию, и магичка Элинор сразу же поняли и одобрили намерения друг друга. После первого же тура вальса они тихонько смотались в сторону уютной спаленки под крышей дальней угловой башни.
Император и ярл обменялись партнершами по ходу танца. Теперь повелитель Империи о чем-то шептался с улыбающейся хозяйкой замка, а Valle рассказал одну пикантную историю донье Эстрелле. Она так пыталась сдержать хохот, что наступила ярлу на ногу. Тот на коленях умолял простить, что подвернулся под каблучок, и импровизированный трибунал из двух баронесс, леди-рыцаря и четырех ведьм приговорил его к наказанию. В туфельку Императрицы налили искристого Aedorne, и ярл вылакал вино под аплодисменты ликующих гостей.
Углук с Ларой пошептались, и намерились немного поговорить на сеновале. В кладовой ведьмочка утянула пару одеял, но в коридоре их выловил ярл.
— Лара, ты ничего не хочешь сказать мне? Тебе уже не семнадцать.
Та взглянула на своего кавалера, и глаза у него радостно засветились.
— Командир, — прогудел воин, — А как бы нам с Ларкой совсем поближе? Ты не думай, у нас всерьез и надолго…
Ярл вздохнул и кивнул. — Лара, едешь в командировку. Охранять Императрицу и детей. Заодно и фехтовать их немного научишь.
Он достал флакон синего стекла с буквой «Л», вручил ведьме и шутливо простер над парочкой свою длань.
— Благословляю вас, дети мои…
Барон Орк в чем-то убеждал канцлера. Тот понемногу соглашался, но туго. Они прошли на балкон, подальше от шума, спугнули там целующуюся в потемках парочку — бриарвудскую ведьму и Шурра. Те переглянулись счастливо, засмеялись, и унеслись опять танцевать, благо объявили эти новомодные танцы — рокенролл.