Мальчик закончил доклад словами:
— …сказала, что будет ждать меня на закате, и попросила надеть что-нибудь менее яркое.
Все присутствующие посмотрели на Хоукера.
Дойл поскреб пальцем щетину на щеке. Он не брился несколько дней, ибо ему предстояло задание, для выполнения которого необходимо было выглядеть неряшливо.
— Значит, она сказала, что они готовятся покончить с этим «Каретным сараем». Ты должен принять в этом участие.
— Сомневаюсь, что время выбрано случайно. — Каррадерс имела обыкновение смотреть на собеседника так, словно не верила самой себе. — Ты видел дюжину детей, обучающихся рукопашному бою.
— Их было тринадцать. И они неплохо усвоили науку.
Если Сова права…
— Жюстина Дюмотье, — поправила мальчика Старуха.
— Она самая. Если они знают английский язык так же хорошо, как дерутся, то они вполне сойдут за английских детей.
Каррадерс долго смотрела на мальчика, а потом повернулась к Дойлу:
— Ты в это веришь?
— Весьма замысловатая ложь. Если, конечно, это ложь. А почему это вас так беспокоит?
— Мальчишка не представляет большого интереса. А вот ты — другое дело. Им нужен ты!
Разливавшая кофе Алтея налила кофе и Хоукеру. Стенки чашки были тоненькими, точно бумага. Ее нежно-голубую поверхность украшали золотые резные листочки. Раньше, если Хоукер и дотрагивался до чего-то подобного, то только для того, чтобы стащить. И теперь ему было неловко пить из такой посуды.
Присутствующие принялись спорить, дав Хоукеру возможность спокойно съесть свой обед.
— Если девочка работает на «Золотое яблоко», значит, за этим стоит Судье.
— …и эта хитрая мадам Люсиль. Оба они заклятые враги якобинской фракции, особенно Патлен. Должно быть, эта операция направлена на то, чтобы дискредитировать его.
— …внутренняя политика тайной полиции. Они просто используют эту девчонку Дюмотье в своих целях. А может, она и вовсе агент.
— Если мальчишку поймают, это будет выглядеть как операция британской разведки. Авторитет Патлена будет подорван, хотя прямо на него никто указывать не станет…
— Именно этого они и хотят. Обвинить нас.
Хоукеру показалось, будто воздух стал настолько густым от интриг, что лишал присутствующих возможности дышать. Он намазал хлеб джемом, горкой навалил на него яйца и сложил пополам, намереваясь отправить столь необычный бутерброд в рот. Он съел большую часть, прежде чем заметить, что вновь оплошал. Об этом свидетельствовало выражение лица Старухи.
Нельзя есть руками. И вообще список того, чего делать нельзя, кажется нескончаемым. Хоукер принялся облизывать пальцы. Очевидно, и этого делать не стоило. А уж если он вытрет руки о штанину, то Старуха и вовсе его проклянет.
— Салфетка, — произнес Дойл.
Он положил салфетку на колени мальчика, как того требовали правила приличия, и тут же забыл об этом. Хоукер вытер ею руки и отложил в сторону.
— Я знаю, что нам нужно сделать, — сказал он.
Споры тотчас же стихли.
— Нужно прекратить гадать, кто что задумал. Вечером я встречусь с Совой, и тогда мы будем знать наверняка. Я все выясню.
Алтея опустилась на мягкий стул, стоящий во главе стола.
— Проблема в том. Хоукер. что все это попахивает ловушкой.
— А я вовсе не собираюсь загонять свою крысу во французскую мышеловку, — произнесла Старуха. — Я пошлю человека, который проследит за Дюмотье. А ты, — она указала пальцем на Хоукера, — останешься дома.
— Вы не правы! — Эти слова вырвались у Хоукера помимо его воли. Ну и глупец же он.
Немедленного ответа не последовало. Дойл вставил пробку в маленькую бутылочку с ружейным маслом и нажал на нее большим пальцем, чтобы закрыть поплотнее. Казалось, происходящее его совсем не волнует. Или, вернее, он старался уклониться от спора.
— Объяснись! — Голос Старухи был подобен острому лезвию.
— Вы хотите накрыть всю группу засланных в Англию людей целиком. Но вам потребуются месяцы, чтобы разыскать их всех, и все же велика вероятность, что кого-то одного вы все равно упустите. А я могу передать вам всех агентов за одну ночь и освободить тем самым от многих месяцев слежки — Хоукер обвел взглядом присутствующих, но их лица хранили бесстрастное выражение. — Я не сделаю никакой глупости. Если ничего не получится, я смогу незаметно скрыться.