В Лондоне можно было купить пять сотен различных ядов, если только знать место. Быстрые. Медленные.
«Ради всего святого. Сова, каким из них начинен поразивший тебя нож?»
Я никогда не пользовался ядами. От этого появляется небрежность в работе.
— Даже в разгар войны не многие прибегали к помощи яда, — заметил Пакс. — Это сужает область поисков.
Война закончилась три года назад. И все же некто из страшного прошлого умудрился протянуть свою руку и схватить Жюстину.
— Они воспользовались моим оружием. — Эйдриан наклонился и поднял нож с пола. Он помнил мельчайшие подробности его изготовления. Помнил, как впервые поднес полоску стали к точилу. Ему потребовалось несколько часов, чтобы придать лезвию необходимую форму.
Некоторые ножи оживают. Да, есть в них что-то от живого существа. И никто не переубедил бы Эйдриана в обратном. Этот нож был злым, полным решимости. Настоящий убийца.
«Но ведь ты не убил ее, правда? Должна же в тебе остаться хоть капля преданности своему создателю».
Эйдриан взвесил нож в руке и метнул его в дверной косяк. Лезвие с глухим стуком погрузилось в деревянную поверхность. Кекс тотчас открыл глаза и потрусил прочь, чтобы спрятаться за спинку стула.
Эйдриан вытащил нож из косяка и положил его на каминную полку лезвием к стене, чтобы нож не ранил кого-нибудь невзначай.
— Они столпились внизу и ждут приказов, — произнес Дойл, — а сумерки сгущаются. — Ответа не последовало, и он добавил: — Я не позволю ей умереть в твое отсутствие. Не стоит терять времени.
Жюстина первая вытолкала бы его за дверь. Отправила бы выполнять свою работу. Эйдриан отчетливо представлял, как она сурово хмурит брови.
Наклонившись к ее уху, он прошептал:
— Дождись меня. Сова. Помнишь, ты обещала перерезать мне горло, когда я засну? Так сдержи свое обещание. V нас с тобой осталось незаконченное дело.
Жюстина лежала, беспокойно мотая головой. Ее лоб прорезали складки, а губы шевелились, точно она силилась что-то сказать. Все еще дышала. Все еще жила.
Эйдриан выпрямился.
— Я убью негодяя, сделавшего это.
— Знаю, — ответил Дойл.
Пакс поспешил за Эйдрианом.
— Останься, — сказал Дойл.
— Мне нужно…
— Это подождет. Ступай к кровати и приподними ее. Нужно попытаться покормить ее бульоном. — С этими словами Дойл взял со стола миску.
— Я пришлю Фелисити.
— Жюстина с ней незнакома. А тебя знает. Даже когда голова отключается, тело чувствует, если его касается незнакомец.
Пакс подошел к постели и осторожно приподнял Жюстину, стараясь не задеть перевязанную руку. Их разделяло одеяло, поэтому он не касался ее кожи.
— Она принадлежит Хоукеру.
— Думаю, она не будет возражать против твоей помощи. Черт, да она даже не узнает об этом, если не станешь распускать язык. Хоукера тоже не стоит просвещать. —
Дойл зачерпнул ложкой бульон и заговорил с Жюстиной: — Нужно попить.
Жюстина проглотила бульон, хотя глаз не открыла.
— У тебя много разных талантов. — Пакс неловко заерзал на стуле, стараясь не проявлять интереса к женщине, принадлежащей Хоукеру.
— Немудрено, когда у тебя четверо детей и жена, дающая приют каждому бездомному, что встречается на пути. — В голосе Дойла послышалась неподдельная гордость, когда он заговорил о жене.
Жюстина проглотила еще ложку, а потом жадно приникла к миске, поднесенной к ее губам. Насытившись, она склонила голову на грудь Пакса и вновь погрузилась в забытье. Выждав некоторое время. Пакс осторожно опустил голову Жюстины на подушку.
— Ну вот и славно, — удовлетворенно кивнул Дойл. Взяв одной рукой стул, он поставил его рядом с кроватью и грузно опустился на него. — Посижу здесь. Попроси Фелисити принести чаю.
— Убрать этот нож?
— Оставь. Кажется, у Хоукера есть какие-то соображения относительно него.
— Ты же понимаешь, что это значит? Я о том, что негодяи воспользовались его ножом.
Дойл кивнул.
— А вот Хоукер, кажется, не понимает. Пока не понимает. У него мысли не тем заняты. — Пакс многозначительно посмотрел на Жюстину.
— Он все поймет.
— Ножи Эйдриана Хоукхерста известны по всей Европе. Ножи Черного Ястреба. Кто-то хочет, чтобы думали, будто Жюстину убил он.
— Так и есть.
Глава 4
В Лондоне не так уж много мест, где четверо предателей-заговорщиков могли встретиться тайно. Благодаря длительному сотрудничеству и общему прошлому они стали неразлучны. В самом начале своей деятельности они вынуждены были соблюдать предосторожности в соответствии с приказом человека, переправившего их в Англию. После его смерти они продолжали соблюдать конспирацию, исходя из приобретенного опыта. Теперь, спустя много лет, это вошло в привычку.