— Смеёшься?! — прорычал Си-х-Ха, а это был именно он. — Смейся! Тот мелкий выродок, трижды змеёныш, тоже смеялся, но теперь ему не до смеха!
— Какой мелкий выродок? — резко оборвал себя Керлик.
— Такой, в белом балахоне. Я его один раз встречал в компании с тем, длинным, беловолосым, — дракон сплюнул кислотной слюной, однако ни замковой стене, ни земле под ней не навредил. — Он к тебе дорогу спрашивал… Я ему указал. Поплутает по горам, аккурат к тёплой компании. Они его ждут не дождутся!
— Компании? — нахмурился чародей. — А ну, живо! Вези меня к нему!
— И не подумаю! Мне уже ничего не страшно.
— А хочешь, я тебе цветочки-ромашки поверх намалюю?
Летучий ящер громогласно икнул и покорно склонился перед чудовищем в человечьем обличье.
Романд выбился из сил. Три дня он шёл. Без отдыха, боясь применить магию, голодный, ободранный и грязный, кожа нестерпимо зудела. Он не останавливался даже утолить жажду — знал, что рухнет и уже не поднимется. И гончая команда по пятам — они беспощадны и неподкупны, их не победить в честном поединке. Они специально созданы и обучены ловить чародеев. Не слабеньких, без Талантов — таких и обычные охотники за ворами поймают, — а мощных, сильных. Гончих трудно обмануть. Романду почти удалось. Но этот дракон!
Ящер необычной белой раскраски появился неожиданно, выскочил из укрытия — расщелины в скале, и нервы дали сбой. Руки выпростались навстречу дракону, губы прошептали заклинание и силы оказались потрачены на глупость. Да, опасная тварь исчезла, но теперь преследователи точно знали, где находится дичь. Обессиленная, не способная сопротивляться. А ведь Романд копил магию для рывка, перемещения. Хотя, трезво рассуждая, не получилось бы у него: учи… нет, просто Мехен так и не рассказал ему, как это делается, а припомнить, что же он сам творил месяц назад, не выходило.
Может, спрятаться?.. Романд замедлил шаг, огляделся… Почему нет? Гончие гонят — им не придёт в голову, что жертва настолько тупа и глупа и попробует забиться в уголок, переждать… Юноша замер.
Под ногами тропа, человеческая, утоптанная, но не удобная, узкая, петляющая средь камней, огромных валунов, что с осени по позднюю весну катились вниз с окружающих гор. Как он попал в ущелье? Благообразный крестьянин в чересчур (только сейчас понял!) белой одежонке подсказал направление — оба раза к Чёрному замку Романд попадал при помощи магии и потому пути не знал. Где не валялись большие обломки скал, там пристроились мелкие, прорезавшие и без того стоптанные до дыр сапоги. Когда же и камни исчезали, из земли вылезали корни, узловатые, толстые, всегда неожиданные, не к месту.
Всё. Дальше он просто не в силах двигаться!
Романд прислушался к природе — никакого чародейства, этому научил его воин Каллей, хозяин Жести. Журчание, звонкое. Вода… Слева, между колючих, до сих пор зелёных горных дубков и кустов кизила, поблёскивающих красными, почти фиолетовыми вытянутыми ягодами, сверкает на солнце тоненькая ленточка ручейка. Она извивается, добегает до выступа, обрывается и исчезает средь камней обсыпного склона и редкой жёлтой травы. Но там, за струйкой пещерка, маленькая, неудобная…
Романд рванул вверх. Нога соскользнула — он упал, рассадил в кровь руки и пополз, не в силах подняться. Раненое животное, желающее жить. Наивное — опытные охотники на то и опытные, чтобы сразу определить, где свернула дичь, куда направилась… Юноша в отчаянье хотел закричать, но чья-то большая ладонь заткнула ему рот, а знакомый голос прошептал над ухом:
— Тихо, мальчик. Я им глаза отвёл. Не найдут.
И действительно, гончие замерли, затем о чём-то горячо заспорили и прошли мимо. Руки, удерживающие на месте, исчезли, освободили, но Романд не бросился в безумии прочь, огляделся. Пещера оказалась не такой уж и маленькой, в ней имелось место для двух мужчин.
— А теперь рассказывай. Что произошло? — наверное, всё-таки попросил тот же голос. Однако юный чародей не ответил — упал на пол и уткнулся лицом в ладони. Обладатель голоса не посмел торопить.
Керлик успел. В самый последний момент, но успел. Ловцы Чар почти загнали Романда, однако мальчик догадался свернуть с дороги, ведущей прямо в лапы основному отряду, а там уж маг постарался. Еле справился. Десять душ! Какая честь! Что же ты натворил, мальчик?
Чародей посмотрел на подопечного. Тот сидит, не шелохнётся. Молчит, ничего не замечает. Почти не дышит, не думает…
Керлик не удержался и скривился: с каждой встречей Романд выглядел всё хуже и хуже. Похудел, хотя и раньше-то чрезмерной полнотой не отличался, об одежде напоминали вонючие, неопределённого цвета лоскуты — как это дракон обозвал белым балахоном?! — в многочисленные прорехи проглядывало тело, в ссадинах, синяках, расчёсах, покрытое грязной коркой пыли, пота и крови. В нечёсаных, давно немытых волосах вполне мирно уживались шустрые вши и прыгучие блохи — те и другие, надо признать, тощие, оголодавшие.
Где ж ты этак запаршивел, парень? В лесу из паразитов разве что клещей нахватаешься, да и те чародеев избегают — невкусные. В городе ты сам себе как маг не позволил бы. В тюрьме ты, что ли, сидел, деточка? Да не в обычной, а особенной, закрытой от волшебства.
Словно отвечая на невысказанный вслух вопрос, Романд вдруг вскочил, дёрнул странно сейчас смотрящуюся на нём цепочку с двойным медальоном.
— Будьте вы все про!..
Керлик прыгнул. Одной ладонью снова зажал юноше рот, не выпуская страшные слова наружу, другой обхватил стиснутый до белых костяшек кулак.