— Что за, — только и успел сказать высокий.
Тяжелая рукоять ненадолго задержалась в ее руке, лишь изменила мишень. Птицей рванулся кинжал из рук. Промахнуться с пяти шагов было невозможно. Роксана не стала дожидаться, пока высокий упадет к ее ногам — быстро откатилась в сторону.
И вовремя. Как она и думала, стрелок оказался не одинок. Древко с трепещущим оперением вонзилось в то место, где только что была Роксана.
Однако удача улыбалась стрелку недолго. Невидимый лучник знал свое дело: рухнул как подкошенный мужчина, лук выпал из обессиленных рук.
В то время как заваливался набок высокий мужчина, прижимая к груди кинжал, будто стремился вдавить его глубже в тело, Роксану интересовал лишь один вопрос: как получить назад свое оружие? Сердце колотилось в груди, провожая каждый упущенный миг.
С обнаженными мечами наперевес к ней бежали сразу двое. Их обоих встретил Леон с освобожденным от ножен оружием. И вот тогда Роксана с удивлением узнала, что хозяйка приятных сюрпризов долго прятала козырь в рукаве. Леон легко отбил направленный на него удар. Добежавший первым отступил назад, занося руку для нового удара. Тогда как со вторым нападавшим все было кончено. Сильный удар в грудь остановил на бегу так и не успевшего замахнуться крепкого мужчину, путавшегося в полах кафтана.
Однако второй нападший не собирался отступать. Стремительный выпад безусловно принес бы свои плоды, если бы каким-то чудом Леон не успел отклониться в сторону.
Когда Роксана заполучила наконец кинжал в свои руки, основательно перепачкавшись в горячей крови, оказалось, что сражаться уже не с кем. Леон самостоятельно справился с раненным в плечо, скулящим от боли человеком. Дали б тому волю — убежал бы без оглядки. Но вошедший в раж парень четко отрабатывал на нем основы кем-то заложенных упражнений.
Туманная дымка поспешно стелилась по земле, закрывая трупы.
Из тумана и вышел кочевник, с обнаженным мечом в руках. Пружинистой походкой уверенного в себе зверя он приближался к месту сражения. Ему оставалось пройти шагов десять. Роксана уже видела, каким взглядом он оценивал выпады Леона.
Вдруг за спиной кочевника неслышно как призрак возник еще один стрелок. Подготовленная стрела тянула тетиву назад.
Что-то почувствовал Ханаан-дэй, оступился на ровном месте. Но прежде чем он успел разобраться в своих чувствах, все было решено за него. Рукоять кинжала будто сама собой выскочила из рук Роксаны и точно повторила назначенный мысленно путь. Острие ножа вонзилось в оставленное плечо и стрела ушла в небо.
В два прыжка разъяренный кочевник настиг вопящего от боли стрелка. Тот пытался достать кинжал, торчащий из плеча. Он так и не успел это сделать — кочевник вонзил меч ему в сердце.
Потом Ханаан-дэй медленно развернулся и пошел прямо на Роксану. В его глазах царила ночь. С обнаженного меча стекала кровь.
Долгое мгновенье девушка ожидала, что вся его благодарность за спасенную жизнь уместится в одном коротком замахе — когда войдет острие меча ей точно между ребер.
Кочевник был страшен. Даже когда склонил перед ней голову и сквозь зубы процедил.
— Ты спасла мне жизнь. Можешь называть меня Ханаан-дэй.
Кто бы мог подумать, что эта склоненная голова придаст ей столько смелости? С той же решимостью, которая пару мгновений назад толкнула ее руку с кинжалом, она тихо, но твердо сказала:
— Я буду называть тебя Хан.
Обошла его сбоку и направилась к убитому — освобождать кинжал. Шла и искренне надеялась, что не перевесит это оскорбление ту благодарность, что заставила хозяина склонить голову.
Часть 2
1
Лучи Гелиона сквозь дыры в облаках искали путь к земле. Свет заходящего светила обещал ветреный, теплый день. Лес прятался от посторонних глаз. Куда-то подевалась живность, и даже птицы, порхающие в кронах деревьев, молчали. До настоящей осени было еще далеко. Но в буйной зелени угадывались желтые и красные пятна.
Роксана сидела на траве, задрав голову и искала небо среди густой листвы. Под корой развесистого клена, к которому она прижалась спиной, текли жизненные соки. Спокойствие леса нашло отклик в ее душе. Она впитывала его так же, как пила бы воду после долгой жажды. Все бы ничего, если бы она была одна. Но рядом, по другую сторону разгорающегося костра, обхватив себя руками, качался из стороны в сторону Леон. Губы его тряслись, словно он шептал слова беззвучной молитвы. Глаза, неотрывно следящие за языками пламени, слезились.