Шанан-дэй стоял, широко расставив ноги, уперев руки в бока. Он остался верен себе — видно, остались капли совести и вспомнился яд, вылитый в чашку — до тесных объятий дело не дошло.
Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идет разговор.
— Уважаемый, я рад тебя видеть в добром здравии, — это Шанан-дэй. — Что привело тебя в эти Светом забытые края?
— И я рад тебя видеть, уважаемый, — это Ханаан-дэй. Правильно, и головой в такт кивнул. — Я не спрашиваю, что тебя привело в эти края, я догадываюсь, как называется это чувство — месть.
Да, судя по всему так он и сказал — вот и Шанан-дэй голову склонил в знак согласия.
— Именно, уважаемый, — и голову вскинул, как норовистый конь, выказывающий больше уважения хозяину, чем хотелось. — Я искал тех разбойников, что убили моих родных. Видишь, — очень вовремя рукой провел по бритому черепу, — их кровь неотомщена до сих пор. Долго водила меня дорога. До самого Гранда и обратно. Теперь точно знаю я — здесь проклятый шакал. Протасом звать, ты знаешь о нем?
Соответствуя ее представлению о разговоре, коротко кивнул головой кочевник и сложил руки на груди.
— Радуйся, уважаемый, ты отомщен. Протас сдох, как последний шакал…
— Нет, — Шанан-дэй подался вперед. Глаза его сверкнули как у голодной собаки, у которой отняли кость. — Скажи мне еще раз.
По всей видимости, кочевник повторил то, что уже сказал. Чтобы услышать его слова, ближе подъехали и остальные всадники.
Ханаан-дэй еще что-то проговорил, но здесь Роксана засомневалась. Нет, в том, что кочевник знает, где находится не погребенный Протас, у нее сомнений не было — уж кто-кто, а он исходил хутор вдоль и поперек. Но в том, что он сразу покажет дом у нее были серьезные сомнения. Вполне возможно, оставит такие сведения на закуску. Сначала зазовет в дом, а уж потом…
Не угадала. Ханаан-дэй протянул руку и Роксана узнала направление.
— Ты можешь убедиться сам, если знаешь разбойника в лицо. В том доме проклятый шакал.
Дрогнул Шанан-дэй. Словно у тряпичной куклы выдернули стержень — поникла голова, ссутулились плечи.
— Проводи меня, — выдавил из себя. — Хочу сам убедиться.
Девушку передернуло от отвращения. Она плохо себе представляла, можно ли вообще узнать в том, что так и осталось пристегнутым вилами к стене, человека. А уж запах…
— Роксана, — от тихого шепота она подскочила как от крика в ухо. Уже успела забыть о том, что в комнате не одна. Бросилась к Леону и еле успела поддержать — от неосторожного движения он запросто мог упасть. — Роксана, — он нащупал ее взглядом.
— Я здесь, Леон, не волнуйся.
— Да… да, — он обхватил горячей рукой ее ладонь и задышал ровнее. — Где я… мы?
— Все там же, Леон, — она погладила его по руке. — Хочешь пить?
— Нет. Мы с разбойниками на хуторе…
— Да, на хуторе, но без разбойников. Не волнуйся, разбойников больше нет.
Ни к чему ему сразу знать о том, что одна напасть сменилась другой, а передышку он, бедняга, пропустил. Она скажет ему об этом позже.
— Где… где они?
— Их нет, Леон, они все умерли.
— Как это… возможно?
— Так случилось. Я сама толком не знаю, тоже без сознанья была. Наверное, опять какой-нибудь черный демон.
Он не дослушал.
— Прости меня, Роксана, прости, — он задыхался, намертво вцепившись ей в руку. — Прости, умоляю. Я не хотел им говорить. Я долго молчал. Прости меня! Я умру, если ты меня не простишь… Роксана — ты все, что у меня есть… Жизнь мою возьми… Но пытки… как стали пятки жечь… боль…
— Тихо, Леон, тихо, — она обняла его за голову и прижала к груди. — Я прощаю тебя, прощаю. Все мы люди, не волнуйся. Хочешь пить?
— Пить… Да, хочу. Ты, правда, меня простила? Роксана, правда?
— Правда, Леон.
— Хорошо…
Роксана потянулась за кружкой, но остановилась на полпути. Случись сейчас кому-либо из степняков заглянуть сюда — то-то будет радости!
— Леон, — она тронула его за плечо и он тотчас открыл глаза. — Пойдем, я положу тебя в другое место. Вон дверца в клеть, там пока полежишь. Пока…
— Зачем? Мне здесь хорошо.
— Так надо, Леон, так надо…
Сидя в клети Роксана слышала как степняки подобно тараканам разбрелись по хутору. И как тараканы же занялись поисками крошек, что остались после хозяйского обеда. Рано или поздно их с Леоном найдут. И даже к лучшему, что скорее, чем она думала: в комнату шумно вошел Ханаан-дэй. Да не один. Судя по возгласу, за ним неотлучно следовал ее бывший хозяин.
Сюрприз получился что надо.
Роксана сидела тихо, как мышь. Ей пришлось сказать Леону, что на хуторе теперь новая власть — власть кочевников. С тех пор его била крупная дрожь. Девушка накрыла его одеялом, но это мало помогало.