- Ты не понимаешь, Роксана. Даже если он останется в живых - в живых его не оставят.
- Ты бредишь, Леон. Иди, поспи.
- Роксана! Это смертельный поединок, на глазах у всех. Вполне может так получиться, что у этого маленького степняка есть родственники среди тех, кто собрался поглазеть на поединок. Ты-то не можешь ни знать, что для степняков дело чести отомстить за брата, свата, друга... Кого еще там.
Роксана стремительно обернулась. Так, что от неожиданности парень отшатнулся.
- Я не знала, - упавшим голосом сказала она. - У нас в деревне смертельных поединков ни разу не было. Однажды двое степняков выясняли отношения. Только наедине. Кончилось все тем, что один другого привез на лошади. Живого.
- А я точно знаю. Я в Бритоле видел такой поединок. Вот там мне правила и объяснили.
- Да, - она тяжело вздохнула. - Они вполне могут до такого додуматься.
- Уже додумались, поверь мне. Весь род переведут - а обидчика накажут. Это тебе не бой на мечах, где все решает опыт и умение. Приемы приемами, а кнут - орудие слепое. В какую сторону петля развернется - и не угадаешь. Наш степняк давно бы этому маленькому шею и голыми руками свернул. Но кнут... Я пробовал несколько раз, так ничего и не понял... Чего они не поделили, не знаешь? Наш такой осторожный всегда, и тут вдруг...
- Не знаю, - буркнула она.
Передышка закончилась.
Текла кровь по спине Шанан-дэя. Падали на землю капли, смешиваясь с пылью. Он не хотел рисковать. Хищный взгляд скользил по противнику, выискивая слабое место. Время тянулось вслед за его кнутом, волочившимся по земле. Уходили мгновенья - подобно железному шарику, отскакивающему от острых камней, уносились в небо.
Затаив дыхание, Роксана стояла у окна, прижимаясь горячей щекой к стеклу. Подумать только: то самое тело, которого сегодня ночью касались ее руки, ее губы, сейчас не более чем мишень для беспощадных шипов!
Шанан-дэй решился. Сухой треск заполнил площадь. Закрутилось смерчем кнутовище, с каждым разворотом захватывая большее пространство. Хлесткий удар влево - вправо не оставил Ханаан-дэю шансов. На том самом плече, где еще алел след, оставленный стрелой, сочилась кровью длинная глубокая царапина. Тут же последовала целая серия стремительных ударов. Кочевник оказался к ней готов - бросил тело в сторону, предугадывая смертельный разворот петли. Он покатился по земле и повторяя его движение, потянулось за ним кнутовище.
Так и не поднявшись с земли, кочевник выбросил руку вперед. Алчущим крови зверем, развернулось в полете кнутовище.
Вздрогнул от удара Шанан-дэй. Кровавая полоса пересекла живот и задела лицо. Он прижал руку к щеке, стирая кровь, что застилала глаза. То, что должно было помочь, не принесло облегчения. Вместо левого глаза темнел кровавый сгусток. От боли степняк замешкался. Когда же упал за землю, было уже поздно: удары настигали его всюду. Смешалась с грязью кровь, плотной коркой облепила обнаженное до пояса тело.
Молчали степняки, ближе подступая к месту ристалища. Во влажном воздухе щелчки кнута больно царапали слух.
Грязный, испещренный глубокими ранами, Ханаан-дэй хладнокровно и расчетливо стегал кнутом пытающегося увернуться противника.
Когда стало казаться, что все уже кончено, Шанан-дэй выпросил себе передышку удачным ударом кнута.
Крутанулся волчком Ханаан-дэй, уходя от захлестывающей его петли, но опоздал. Кнутовище развернулось у него за спиной. Куда именно угодил железный шарик, Роксана не уследила. Кочевник дрогнул и рухнул на колено.
Коротко охнул за спиной Леон и Роксана мысленно взвыла, закрывая ему рот.
В тот же миг поднялся Шанан-дэй, грязный, страшный. Он махнул кнутом, целясь в склоненную голову.
Роксана так и не поняла, что случилось. Кочевник, по-прежнему не поднимая головы, сидел на коленях. Только кнут его, казалось живущий отдельно от хозяина, описал молниеносную дугу.
Шанан-дэй схватился за горло, выпуская из рук рукоять кнута. Мощным потоком из разверстой раны хлынула кровь. Ноги подогнулись. Медленно, словно в последний момент пытался опереться на воздух, он завалился на спину, поднимая облако пыли.
Толпа степняков дрогнула, но никто не двинулся с места.