Стояла темень и ей приходилось двигаться вслепую. На всякий случай девушка выставила руку вперед: еще не хватало споткнуться и расшибить себе лоб. Леон дышал ей в затылок. Его дыхание оглушало. Несколько раз она оборачивалась, с твердым намерением шикнуть на него, и всякий раз останавливалась. Один неосторожный возглас вполне мог стоить жизни.
Узкую улочку между двумя глухими стенами пересекли довольно быстро. Роксана перевела дух, когда на фоне открытого пространства появился темный силуэт. Кочевник поднял руку, и они остановились.
Грязь засасывала, как болото. Роксана переминалась с ноги на ногу и тихий хлюпающий звук действовал ей на нервы. Полотняные штаны плотно облепили ноги и струи воды беспрепятственно проникали в сапоги. Слава Свету, стоять пришлось недолго. Повинуясь приказу, она подошла к кочевнику и встала рядом.
Улочка вывела во двор. Здесь было светлее. Где-то, в опасной близости горел ночной фонарь.
Осторожно ступая на раненную ногу, кочевник двинулся вдоль стены, обходя открытое пространство. У Роксаны сердце обливалось кровью: в полумраке она видела, с каким трудом даются ему эти шаги.
Оживление первых мгновений побега пожирала усталость. У Роксаны не было ран, но такая тяжесть сковала тело, что приходилось то и дело переводить дух. Лучше бежать - преследовала неотвязная мысль - лучше сто раз бежать, чем ползти улиткой, в каждый миг ожидая смерти. Радовало одно: до конюшни рукой подать. Если не изменяла память, там, слева, должен прятаться домик.
Роксана точно не взялась бы утверждать, что случилось в первую очередь. Сначала она уловила те посторонние звуки, что вплелись в привычный шум дождя, а потом споткнулся кочевник, или все произошло наоборот. Так или иначе, от ночи осталась лишь темнота - сочный звук многочисленных сапог, месивших грязь заглушил все иные звуки.
Она решила, что их окружили со всех сторон. Беспомощно оглянулась на кочевника, уже сжимавшего в руках саблю и успела заметить, как он махнул рукой. Верная данному слову, Роксана со всех ног бросилась бежать к домику, увлекая за собой Леона.
- Я думал о тебе лучше, Ханаан! - В спину ударил крик. - Неужели ты думал, что я оставлю тебе жизнь после того, как ты убил моего брата? Не показывай спину - прими бой, как мужчина!
Ответа кочевника не было слышно и неизвестно, ответил ли он вообще.
Роксана чуть не пролетела мимо. Остановилась в последний момент, и то после того, как с размаху задела плечом об угол бани. Лихорадочно нащупала дверь и пнула ее ногой. В тесноте предбанника бросила на лавку мешок, выуживая оттуда свечу. Руки тряслись так сильно, что пришлось дважды выругаться, прежде чем удалось достать огниво с кресалом.
С мокрых волос срывались капли воды. Ей приходилось держать это в мыслях, после того, как потухла искра, упавшая на пучок соломы, заготовленный для растопки.
Как только затеплился огонек, девушка вошла в парную и волчком закружилась на месте, пытаясь найти то, что могло служить дверцей потайного хода.
- Ищи, что стоишь? - от волнения сорвалась на крик.
Леон будто того и ждал. Вдруг отскочил в сторону и приглушенное 'есть' едва не лишило ее чувств.
Парень не ошибся.
Роксане некогда было рассуждать о том, как кочевник - такой наблюдательный - и не заметил, что в углу, под лавкой прячется железное кольцо дверцы.
Пахнуло сыростью, смешанной с запахом гари. В мерцающем свете свечи убегала глубоко под землю лестница. Последние ступени терялись в темноте, однако сомнений не оставалось: это именно ход, а не обыкновенный подпол - уж слишком далеко уводила лестница.
- Иди, - она воткнула свечу в дрожащие руки. - Я скоро.
- Роксана, я не пойду без тебя! - взмолился парень.
- Иди же! Я сейчас.
И уже не слушала о чем он ее просил - бросилась назад. Распахнула дверь и крикнула в дождь, в темноту, так, как не кричала никогда - пронзительно и отчаянно.
- Хан! Хан, иди ко мне!! - потом добавила после того, как темнота ей не ответила. - Я не уйду без тебя! Слышишь, не уйду!!
- Роксана! Он не придет! Пойдем вдвоем, иначе погибнем! - звал ее Леон.
Она стояла на пороге, глотая слезы вместе с дождем и ясно понимала, что не нужен ей ни подземный ход, ни спасенье, ни сама жизнь, если рядом не будет кочевника. Леону придется идти одному. Ее судьба - остаться здесь. Если она делила с кочевником любовь, что же такого - придется разделить и смерть.