Выбрать главу

  С тех пор прошло много времени. Пришлось отлежаться, прежде чем дорога повела их к Черному оврагу.

  - Как коня-то назвал, можешь, наконец, сказать? - спросил Роксана, следя за тем, как горделиво переступает жеребец тонкими ногами.

  - Могу, - кивнул кочевник.

  Он так долго молчал, что пригревшись в лучах Гелиона, Роксана забыла, о чем спрашивала.

  - Укрощенный.

  По тому, как он опустил глаза, она догадалась: не только о коне он так говорил.

  - Наговариваешь ты на себя, кочевник, - тихо сказала она и положила руку ему на колено. - Не бойся. Никто на твою свободу покушаться не собирается. Дорога кончилась. Твой путь лежит на юг, мой на север. И по-другому быть не может.

  - Может. Есть общий путь, - он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

  - Да? А вот меня такой общий путь не устраивает. Рабыня и хозяин, - ехидно усмехнулась она.

  - Нет. Будет по-другому. Посмотри на Фаруха. Он счастлив. Ему есть о ком заботиться.

  - По-другому? - она взвилась и остановилась в нескольких шагах от него. - Хорошо, - мстительно пообещала она. - Давай по-другому. Как там у вас принято? Опускаться на колени перед тем, кого обещаешь слушаться? Ну, коленей я от тебя не потребую. Нет. На одно колено опустись передо мной в знак того, что общаться будем на равных.

  Кочевник медленно поднялся. За это время Роксана успела попрощаться с ним. Пусть уходит! И пусть забирает с собой все, что было между ними! А она... она начнет жизнь с чистого листа, в котором не будет написано о кочевнике ни единой строки!

  Ханаан-дэй двинулся к ней и легко опустился на колено. Потом пошел еще дальше - прижался горячим лицом к ее животу.

  - Почему я не могу встать на колени перед матерью моего будущего сына?

  Еще до осознания его слов, ее прошибло холодным потом. Она хотела поднять его голову, чтобы заглянуть в бесстыжие глаза, но не за что было ухватиться.

  - Крапивка...

  - Нет. Зачем? Лист черемухи не принесет вреда здоровью ребенка.

  Потом он поднялся и пошел в скит, оставив ее стоять с открытым ртом. Но Гелион пригревал так ласково, что ей ничего не оставалось, как пойти следом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец