Случалась и большая напасть: вырвется из Иного мира демон, человеческим телом овладеет, а душу убьет. На первый взгляд - человек человеком, в радость у него одна - убивать. Бывает, один такой одержимый за ночь всю деревню и вырежет. И старых, и малых не пожалеет. Что ему, бесчувственному? Только знахарка горю поможет: демона в иной мир воротит, а тело человеческое, бездушное, на костер отправит. Были времена, настрадалось Королевство Семи Пределов от нашествия демонов. Знахаркам в пояс надо кланяться за то, что избавили людей от ужаса кровавого. А есть еще такие...
Здесь обычно мать понижала голос и Роксане приходилось прислушиваться, как бы чего не пропустить. Вот поэтому слово черное 'ведьма' звучало для нее как ругательство. Мать еще называла их 'темными знахарками'. И Роксана с ней соглашалась. Трудно называть светлыми тех, кто вместо того, чтобы спасать людей - их же и губит. Роксана слушала мать вполуха. Маленькая была, все не верилось, что эти 'темные знахарки' существуют.
А сейчас та, в кого с детства не верилось, стояла перед ней в нескольких шагах.
Роксана тяжело вздохнула, чтобы не застонать. Пусть не думает ведьма, что ее так легко напугать. Голова болела нестерпимо. К тому же внутри хитрой лисой в норе притаилась боль. Стоило чуть шевельнуться и тошнота комом подкатывала к горлу. Везли сюда - не церемонились. Видно от Корнила указание получили 'девку не беречь'. И руки перетянули так, что полосы кровавые на запястьях остались, и сапогом по ребрам пару раз прошлись. Но теперь-то что? Глаза у ведьмы озорные, глубокие - такая к делу подойдет с чувством и толком. Прав был Корнил, вся прошлая жизнь медом покажется.
- Удобно? - ведьма подошла ближе к Роксане, присела на корточки и участливо коснулась железных обручей, закрепленных на щиколотках. - Молчи - не молчи, конец у тебя все равно один. Только не надо мне, чтобы ты Тьме душу отдала раньше, чем я скажу.
Хриплый голос стих, но неподкупное эхо еще долго терзало слух бесконечными 'скажу'.
- Где я? - выдавила из себя Роксана, с неудовольствием наблюдая за тем, как округлились от удивления у ведьмы глаза.
- Это все? - Ведьма поднялась, склонила голову набок и рукав рубахи, едва доходящей до колен, скользнул с плеча, выставив напоказ выпирающие ключицы. - Не знаю, интересовал бы меня этот вопрос, окажись я пристегнутой железом к стене, как ты. За руки и за ноги. Я бы скорее поинтересовалась... нет, я бы скорее начала рыдать горько и безутешно, авось подействует.
- Где я? - Роксана на мгновенье зажмурилась. Ей неприятно было видеть здоровую, пышущую здоровьем девицу. С черными волосам, в беспорядке собранными на затылке, с огромными глазами, в которых плескалось озорство - не то, над которым можно посмеяться. И даже не то, что толкает на колючие, обидные шутки. С такой ехидной ухмылкой и лихорадочным блеском в глазах берут в руки нож, вскрывают бездомной собаке живот, с тем чтобы посмотреть, что там у нее внутри?
- Ты в Круглом зале, глубоко под землей, - черноволосая девица развела руками, приглашая полюбоваться. - Еще в стародавние времена, когда не только тебя, но может быть, и меня на свете не было, здесь проводились тайные обряды. Для чего - пока тебе не скажу. Не приведи Тьма раньше времени сердчишко не выдержит... Что я тогда Корнилу скажу?
Ведьма замолчала, всерьез ожидая ответа.
Роксана ее не слушала. Усталый взгляд манили свечи, стоявшие на полу и отбрасывающие слабый свет на черные зеркала, вмурованные в стены. Каменный свод терялся в непроглядной вышине, но сама мысль о том, насколько хрупка преграда, удерживающая тяжесть лежащей на ней земли, внушала суеверный ужас. Сильнее каменных стен, по которым змеились глубокие трещины, Роксану пугал загадочный круг, выжженный неистовым огнем на каменном полу. Ее босые ступни упирались в желоб, с которого начинался и которым заканчивался круг. И как она ни старалась убрать ноги, схваченные железными обручами подальше от жирной, навеки въевшейся в камень грязи - у нее ничего не получалось.
Холод, соскучившийся по теплу, пробирал тело до костей. Рук, также схваченных обручами, намертво вбитыми в стену, она не чувствовала вовсе. Они первые приняли на себя мертвенный холод, исходящий от камня. Пока были силы, девушка старалась не касаться стены спиной. Но ведьма все говорила и Роксане приходилось если не отвечать, то стараться по возможности гордо - если бесстрашно не получается - взирать на мучительницу. Снисходительная усмешка, высокомерно прищуренные глаза, все это требовало столько сил, что ни на что большее их не хватало. И когда она в изнеможении коснулась стены всем телом, холод, как надоедливый кавалер стал исподволь подбираться к сердцу.