Отверженный шел первым, и свет факела, который нес следующий за ним кочевник, не касался поверхности ветхого плаща.
Плотно пригнанные булыжники, отполированные до зеркального блеска притягивали взор, и Роксана старалась пореже поднимать глаза. Призрак, пусть и почти неразличимый в темноте, вызывал у нее страх. Все казалось, что сейчас он развернется и пойдет прямо на них, и желание помогать так же внезапно и необъяснимо изменится на противоположное.
Боль затаилась и идти стало легче. В какой-то момент рука Леона, плотно прижатая к талии, стала приносить больше неудобства, чем облегчения. Девушка решительно отодвинулась от него и пошла дальше одна, держась рукой за стену.
Кочевник остановился у перекрестка: подземная дорога разветвлялась. Он обернулся, поджидая отставших.
То ли от ослепительного полукруга, что описал горящий факел, то ли капризная боль решила, что передышка закончено, но у Роксаны перед глазами кочевник завертелся волчком и пламя, повторяя его движение, тоже завертелось, все туже закручиваясь в спираль...
Ей показалось, что она пришла в себя в то же мгновение. Потолок, плывущий перед глазами, доказывал обратное. Девушка со стоном потянулась и обнаружила, что ее несут на руках. Строгий профиль и нитка усов, тянущихся по подбородку напомнили ей о призраке, но жар тела, передавшийся от кочевника, напугал ее еще больше. Ее нес на руках хозяин. Она забилась в его объятии как рыба, выброшенная на лед. Ханаан-дэй не стал удерживать ее. Аккуратно поставил на ноги, обошел, стараясь не касаться подола задравшегося платья. Ни слова не говоря, забрал у оторопевшего Леона факел и пошел дальше.
К счастью, долгий переход подошел к концу. Впереди, между высохшими корнями деревьев, уже пробивался блеклый свет восходящего Гелиона.
***
Осторожный шорох листвы потревожил Роксану. Представляй он реальную опасность, лежать бы ей с перерезанным горлом. А всему виной платье, что за время долгого перехода будто нарочно цеплялось за любой, мало-мальски подходящий сучок. Вот поэтому единственное, в чем выразилось ее беспокойство - напряженно выпрямленная спина.
- Это Леон, - коротко бросил кочевник.
Роксана кивнула головой и в первый момент не сообразила, что именно поразило ее в его словах. Потом, повторяя про себя два, брошенных вскользь слова, удивилась. Первый раз, за все время более чем тесного общения, он обратился к ней не как к рабыне, временно вышедшей из повиновения. Кочевник не цедил слова сквозь зубы и привычная злоба или брезгливость не исказила его черты. Роксана смотрела на него и не могла наглядеться. А виной всему лишь то, что он обратился к ней как человек к человеку.
Девушка открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь глупость, например 'как ты догадался', только для того, чтобы поддержать общение, но кусты раздвинулись и на поляне возник запыхавшийся Леон. Глаза сияли, от долгого бега раздувались ноздри.
- Достал? - Роксана потянулась к нему - его появление не заставило ее подняться.
Парень молчал, наслаждаясь осознанием собственной значимости. Он небрежно освободил плечо от ремешка и положил перед собой мешок, потом без лишней спешки развязал его. За все это время он не вымолвил ни слова, однако по череде поступков можно было с уверенностью сказать: достал.
Стоило ей увидеть, что Леон разложил перед ней, как тут же обнаружились дремавшие прежде силы. Почти новые кожаные штаны, две рубахи - нижняя и верхняя, куртка... коротковата будет, да ничего. Зато можно будет снять опостылевшее за неделю платье.
Прежде чем выйти из-за кустов, Роксана долго вертелась, пытаясь разглядеть себя. Но почувствовала себя человеком, лишь пристегнув к поясу любимый кинжал. Огладила пальцем серебристую нить, перевившую рукоять: не любила она призраков, а выяснилось, и те бывают полезны. Правда, без той беды и пользы бы не было.
А было так. На следующее утро после выхода из подземелья, не успела Роксана открыть глаза - от ночи, когда спала как убитая, осталось смутное воспоминание - кочевник протянул ей изогнутый кинжал в плетенных им же самим ножнах. Тот кинжал, с которым успела проститься.
- Возьми, - так поспешно протянул ей кинжал, словно чужое оружие жгло ему руки.