— Но как вам удалось заставить трехлетнего ребенка носить его? Ведь дети так непостоянны… Он мог его потерять, сломать, браслет могли отобрать другие дети.
— Это оказалось совсем несложно. Кирюша просто чувствовал, что когда на нем нет браслета, ему становится нехорошо. И легко понял, что для того, чтобы все было нормально, нужно, чтобы змейка была при нем. Дети быстро сознают такие вещи. Сломать ее невозможно, она ведь эластичная — гнется, но не ломается. А что касается того, что браслет могли отобрать… Думаю, что уже знаешь, что такую попытку Кирилл может пресечь одним взглядом. С этим своим даром он тоже свыкся достаточно быстро.
— Ну а потерять же он его мог? — настаивала девушка. — Один раз такое случилось при мне.
— Да, это случалось и раньше, и это было ужасно. К счастью, всякий раз нам удавалось отыскать его. Когда это случилось в первый раз, мы просто не знали, что делать. Ребенок впал в кому, ни на что не реагировал, едва дышал. Мы не сразу поняли, в чем дело.
— Симбионты не могут друг без друга, — сказал Руслан. — Когда связь между ними прекращается, их жизнедеятельность как бы замедляется, все жизненные процессы приостанавливаются. Если их не воссоединить, погибнут оба.
Татьяна вспомнила пугающую неподвижность Кирилла, когда она с друзьями увидела его в подъезде, его мертвые немигающие глаза, и ей стало жутко.
— В тот раз, когда мы узнали, что случилось с Кириллом, — сказала Ирина Генриховна, словно поняв, о чем думает девушка, — мы тоже собирались искать браслет, но когда позвонил твой друг и сообщил, что Кирилл очнулся, мы сразу поняли, что кто-то нашел браслет и надел на него.
— Да, — едва слышно произнесла Татьяна. — Мы сначала нашли браслет, а потом — его. Я сразу поняла, что это его змейка, и мне… мне показалось, что она хочет вернуться к хозяину. И я вернула ее к нему.
Все трое на некоторое время замолчали. Девушка пыталась переварить обилие столь невероятной, неправдоподобной информации. Симбиоз человека и змеи! Это было выше ее понимания.
— Руслан, — вдруг обратилась она к мужчине, — вы сказали, что за Кириллом нужен специальный уход, и что если его не осуществить, кто-то может пострадать. Что это значит? Кто еще может пострадать, кроме самого Кирилла?
— Это одно из самых тяжелых последствий симбиоза, — ответил тот. — Как уже говорила Ирина, эта змея пытается подчинить себе волю своего владельца. Это выражается не только в том, что она лишает его подвижности и способности выражать свои эмоции. Она выделяет некое вещество, которое проникает в кровь ее носителя и буквально сводит его с ума. Человек полностью теряет контроль над собой, начинает бросаться на окружающих, даже кусаться. Это вещество накапливается постепенно, и в один прекрасный день человек становится хищным животным. Если это вещество не выводить из его организма, он станет опасным для окружающих. Он может даже убить.
— Сначала мы не знали об этом, — заговорила Ирина Генриховна. — И поэтому не могли понять, почему спустя несколько месяцев после укуса ребенок вдруг стал диким. Он дрался, кусался и царапался. Нам пришлось посадить его в кроватку, откуда он не мог выбраться, кормили его, держа за руки и стараясь не подходить к нему слишком близко. Это было… ужасно…
Женщина всхлипнула. На протяжении всего того времени, что длился рассказ, она держала себя в руках, а тут расклеилась. И Татьяна ее понимала. Невозможно пережить такое, особенно матери. Впрочем, она достаточно быстро вернула себе потерянное было самообладание и успокоилась. Наверное, жизнь с таким необыкновенным ребенком приучила ее скрывать свои эмоции.
— Сергей с Ириной позвонили мне, — продолжил Руслан, поглаживая руку невестки. — Признаться, я сам был ошарашен. О таких последствиях я ничего не знал. Мы исследовали кровь Кирилла — мы же все-таки биологи, и нашли способ, как вывести это вещество из его организма. Операция малоприятная и достаточно болезненная, но ее приходится проводить примерно раз в полгода. В этот раз реакция произошла немного раньше, мы не успели вывести эту дрянь, и ты испытала ее на себе.
— Я?! — изумилась девушка.
Ирина Генриховна метнула на мужчину яростный взгляд, но было уже поздно. Пришлось все объяснять.
— Это ведь Кирилл сломал тебе руку, — призналась она. — Он вовсе не падал на тебя, а просто взял тебя за руку и вывернул ее. Ты не должна его винить в этом, это был не он, он был не властен над своим телом.
— И он заставил меня забыть об этом? — догадалась Татьяна. — Я же с самого начала поняла, что что-то не так. Я спрашивала его об этом, но он мне не признался! Он сказал, что он никогда бы не смог нарушить своего обещания не гипнотизировать меня против моей воли!
— Он тебе не признался, потому что он сам этого не помнит, — объяснил Руслан. — После того, как вещество выведено из организма, в памяти почему-то не остается никаких воспоминаний об этом сумасшедшем периоде. Это очень удобно, позволяет избегать ненужных вопросов. Но из-за того происшествия с тобой нам пришлось прервать операцию. Мы снизили уровень этого вещества настолько, чтобы Кирилл снова стал человеком, заставили его лишить тебя памяти, а потом продолжили операцию. И как итог — вы оба ничего не помните.
— Действительно, очень удобно, — проворчала девушка и потерла сломанную руку. Ее ошеломила новость о том, кто был причиной ее травмы, но не настолько, как должна была. Видимо, подсознательно она еще раньше обо всем догадалась, и теперь ее догадки подтвердились.
— Вот, в принципе, и все, что мы можем рассказать тебе о Кирилле. Объяснить, почему он такой, какой он есть, — закончил мужчина.
— Нет, это еще не все, — возразила Татьяна. — У меня еще куча вопросов. Например, почему Кирилл, когда выпьет, становится… м-м… более человечным?
— Об этом можно только догадываться. Возможно, алкоголь на время усыпляет это его змеиное начало. А может, причина в другом. Об этом мы ничего не знаем.
— Я так и не поняла, в данный момент эта змейка живая или нет? Я ведь видела ее здесь, и она совсем не походила на браслет.
— На самом деле она никогда не была браслетом. Просто после проведения ритуала змейка лишается всех своих сил, которые она отдает своему носителю, поэтому она становится неподвижной, и для удобства ее используют в качестве браслета, чтобы повсюду носить с собой. Но иногда, пару раз в месяц, ночью, она оживает и уползает от своего владельца. Он в это время впадает в глубокий сон, его невозможно разбудить, он ничего не чувствует. Потом змейка возвращается, и все приходит в норму.
— А зачем она уползает?
— Молока попить! — не выдержала этих расспросов женщина. — Ну откуда мы знаем, зачем она уползает? Что мы вообще понимаем в этой туземной магии, во всем этом шаманстве? Мы живем с этим, свыклись с этим. Кому рассказать — не поверят, а нам пришлось поверить в это. Но несмотря на все это, мы до конца ничего толком не знаем. И это блюдце с молоком — не более, чем суеверие. Ведь змеи любят молоко, вот пускай она и пьет его, только бы мой сын был жив!
— Значит, ему больше ничем нельзя помочь, и он останется таким на всю жизнь? Современная наука не может изменить положение вещей?
— Современная наука! — презрительно фыркнул Руслан. — Кирилла изучали десятки врачей, и все, как один, заявляют, что его состоянию нет логического объяснения.
— А вы рассказывали им о…
— О том, что мы провели над ним шаманский ритуал? Конечно же, нет. Нам никто бы не поверил. В лучшем случае, нас всех отправили бы к психиатру.
— Но вы же можете это доказать! Кровь Кирилла…
— Его кровь исследовали не раз, и ничего там не нашли.
— Как это? Ведь в его крови есть то вещество.
— Чтобы найти это вещество, нам пришлось привлечь целую лабораторию, и то, мы примерно знали, что нам следует искать. Врачи же проводили стандартные анализы, которые ничего им не показали.