Две ночи просидел я в штабной комнате и при свете керосиновой лампы сочинял доклад — отчет об антисоветском «всероссийском съезде партизан в Москве». Потом я вызвал бойца, который кое-как умел печатать на машинке, и приказал ему переписать мое сочинение.
— Забудь до поры, что услышишь и перепечатаешь, — строго предупредил я его. — Это советская тайна. Понятно?
— Я понял, — глухо ответил боец.
Что творилось в его душе, когда он целую ночь без отдыха тыкал одним пальцем в клавиши пишущей машинки! Что ему оставалось думать?.. Комиссар бригады, коммунист диктует ему контрреволюционную речь! Измена!?. Комиссар — предатель!?. Кому же тогда верить?!. Смятение его облегчало разве только присутствие «батьки» — Котовского.
Постепенно круг людей, посвященных в наш план, расширялся, захватив сперва полковых командиров и комиссаров, потом эскадронных командиров и так далее. Котовский приказал без шума заготавливать новое «обмундирование» — бараньи шапки, картузы, папахи, пиджаки, френчи, крестьянские зипуны. Несколько старых лозунгов распороли на красные казачьи лампасы. Подготовка эта шла в строгом секрете от рядовых бойцов и тем более от местных жителей.
18 июля 1921 года мы отправились на тайное свидание «с правой рукой» Ивана Матюхина — братом его Михаилом.
Около полуночи эскадрон котовцев, переодевшийся по приказу Котовского в крестьянскую одежду, подошел к одному из сел к северу от Медного. Это зажиточное село было базой крупного отряда Ивана Матюхина, насчитывавшего около трехсот человек.
Остановившись на рассвете в лесу, вплотную подступавшему к этому селу, мы пустили уже испытанный нами слух о том, что прорвавшийся с юга донской повстанческий отряд хочет соединиться с матюхинскими «партизанами». И вот уже во второй половине дня нам передали, что Михаил Матюхин ждет нас у дома лесничего.
Михаил прибыл в условленное место с полусотней антоновских милиционеров. Эктов радушно поздоровался с ним и, дружески тряхнув его за плечи, сказал:
— Рад видеть моих партизан!..
— А ведь мы вас, господин Эктов, давным-давно из числа живых вычеркнули, — сдержанно проговорил в ответ Михаил Матюхин, кривой улыбкой пытаясь прикрыть чувства недоверия и опасения. — А оказалось, Павел Тимофеевич жив и здоров и даже вот в гости к нам пожаловал! Вот так чудо!
Эктов тут же отбросил панибратскую манеру и произнес тихо, властно и внушительно:
— Перестаньте болтать! Понятно?..
Михаил Матюхин сразу как-то сник, притих и, вытянувшись перед Эктовым, сказал:
— Прошу извинить меня, господин штабс-капитан.
Эктов помолчал немного и, как говорится, сменил гнев на милость:
— Ну, хорошо. Я не злопамятен… А теперь давайте о деле поговорим. Со мной атаман Фролов, командир кубанско-донского повстанческого отряда. Знакомьтесь!
Михаил Матюхин подал Котовскому руку и с пристальным вниманием стал всматриваться в его лицо. Эктов, перехватив взгляд Матюхина, стал отвлекать его разговором. Но тот, отделавшись короткой репликой, снова оборачивался к Котовскому и изучал его лицо, его фигуру. Это не на шутку встревожило нас. Мы знали, что Михаил раньше командовал эскадроном в полку брата, который котовцы не раз трепали в боевых схватках. Кто знает? Уж не сталкивался ли он в бою лицом к лицу с нашим комбригом?
— Мы спешим, Михаил, — сказал Эктов. — Задерживаться дальше не можем. Примите пакет для Ивана Сергеевича, доставьте его немедленно… Могу сообщить вам, — продолжал он, понизив голос, — что в письме идет речь о встрече и соединении обоих отрядов в деревне Кобылинка и о совместных действиях против Советов.
— До скорой встречи! — дружески улыбнулся Григорий Иванович, пожимая на прощание руку Михаилу Матюхину.
Вечером того же дня подготовка к секретной операции была завершена. Котовский отдал приказ — выступать!
5. Отряд «атамана Фролова»
Выступили мы из Медного уже затемно. Для того чтобы сбить с толку, запутать антоновских лазутчиков, двинулись из села в сторону, прямо противоположную той, где была Кобылинка. Колонна поднялась на широкое поле, с которого село было видно как на ладони. В селе ни огонька. Тишина. Лишь одиноко прокричал петух… Ветер стих, и только иногда нас овевала струя горячего воздуха.
На поле бригада выстроилась четырехугольником. Во все стороны были высланы дозорные, которые должны были обезопасить нас от антоновских соглядатаев.
— Братва! — вполголоса обратился Котовский к бойцам.
Каре стихийно перестроилось в плотно сомкнутое кольцо.