– Аперитив?
– Да, спасибо.
– «Беллини»? – предложил Говард, уже наливая бокал, и протянул ей. Черри сделала глоток, стараясь не вдыхать пузырьки. – Ты после работы? – спросил он, продолжая разливать напитки.
– Да, я работаю в «Хайсмит-энд-Браун». Я агент по недвижимости.
Лора приняла бокал из рук мужа и скользнула в кресло напротив Черри.
– Дэниел рассказывал. Тебе это нравится?
– Да, очень.
– Давно ты там работаешь?
– Недавно, – Черри не стала уточнять и во время возникшей паузы взяла бокал в другую руку. Она понимала, что ей нужно успокоиться, но так переживала из-за того, чтобы произвести хорошее впечатление, что мысли путались у нее в голове, пока она пыталась упомнить, что она хотела и не хотела рассказывать. Так она рисковала показаться грубой.
– А до этого где работала? – поинтересовался Говард.
– До этого я путешествовала по Австралии. Я, кхм… хотела отдохнуть после… экзаменов.
Черри ужасно не хотелось признавать, что экзамены были школьные, четыре года назад. Она отдавала себе отчет в том, что ее слишком долго несло по течению, и не об этом она хотела бы рассказывать таким представительным и образованным людям. – А когда вернулась, решила заняться карьерой и нашла работу.
– Похвально, – сказала Лора. – Особенно с учетом цен на обучение в наше время.
Черри улыбнулась и кивнула. Она пропустила целых две ступеньки в системе образования, и ей казалось, что Лора все знает и прикрывает ее. Не находя себе места, она снова переместила бокал в другую руку и стала соображать, что бы сказать, чтобы сменить тему.
Дэниел потянул ее за руку, поднимая с дивана.
– Пойдем, я покажу тебе дом. Хочу услышать твое профессиональное мнение.
Черри покинула комнату с таким чувством, будто провалила первое испытание. Едва они вышли за дверь, как Дэниел ущипнул ее за попу. Ей кое-как удалось подавить взвизг, и она укоризненно стукнула его по плечу, хотя на самом деле этот интимный жест приободрил ее.
– Это холл, – объявил он. – Как видишь, у нас он есть.
– И очень красивый, – отозвалась Черри, зная, что его родители могут слышать каждое слово. Она говорила правду: сверкающий паркет на полу, две широкие изогнутые лестницы из белого камня с деревом – одна вела вверх, другая вниз. Перед мраморным камином был расстелен турецкий ковер, с обеих сторон которого стояли большие кресла, и Черри задалась вопросом, сидят ли в них хоть иногда.
– Не нужно так стараться, ты им нравишься, – сказал Дэниел тихо, но Черри наградила его предупредительным взглядом. Она услышала, как сзади подошла Лора.
– Я пойду, закончу с суфле, – сказала она и ушла на кухню.
– Туда не пойдем, не будем мешать кулинару.
Вместо кухни он повел Черри наверх, и когда они проходили мимо следующего этажа, он обронил на ходу: «…мамина комната», – и повел ее выше, а Черри отметила, как целый этаж может быть комнатой для одного человека – наверняка там была огромная ванная и гардеробная. Еще она обратила внимание, что мистер и миссис Кавендиш, по всей видимости, не спали вместе. На следующем этаже Дэниел завел ее в одну из спален.
– Моя комната, – объявил он. – Хотя, в общем-то, уже не моя. Но здесь я вырос.
Помимо большой кровати из цельного дуба, шкафа и стола в глаза бросался настоящий алтарь, посвященный стоявшему рядом с ней человеку. Каждую стену, каждую поверхность занимали фотографии: Дэниел в Мачу-Пикчу, на острове Пасхи, у пирамид. Дэниел в горах и во время «вояжа». Здесь были награды, кубки по регби, крикету и теннису. Нигде не было ни пылинки. Наглядная иллюстрация его детства и всего того, к чему ему был открыт доступ.
– Ого. Сколько достижений.
– Я тут ни при чем. То есть я побегал в свое время, но хранит их здесь мама.
– Она, должно быть, очень тобой гордится.
Вместо ответа Дэниел положил руку ей на шею и начал целовать ее, но Черри увернулась.
– Твои родители внизу, – зашипела она.
– Да, – согласился он, продолжая целовать ее.
Она оттолкнула его.
– Я хочу произвести хорошее впечатление. Из-за тебя я останусь растрепанной.
– Ты сегодня потрясающе выглядишь. Не хочешь по-быстрому?
– Категорически нет.
Раздался звонок. Дэниел простонал.
– У мамы на нас другие планы.
– Только не говори, что это был колокольчик.