Ты устала после работы, но купленная сладость подняла тебе настроение, и ты даже передумала как-то компроментировать Тэфи, желая просто насладиться моментом и мороженым как таковым. С чувствами можно разобраться и позже.
Ты заходишь в подъезд, едва ли не напевая что-то под нос, откусив первый кусочек мороженого, которое оказалось настолько вкусным, насколько это вообще было возможно, и ты тихо мычишь от удовольствия. Насыщенный вкус взбитых сливок и спелой клубники, напоминают тебе о лете, солнце и действительно теплых днях, каких в этом городе можно было пересчитать по пальцам одной руки. А приятная прохлада сладости мягко обволакивала язык и горло, даря контрастные чувства с собственной температурой тела. Ты тихо улыбаешься, ткнув пальцем в кнопку лифта и снова откусываешь кусочек, слизывая с губ подтаявшую розовую каплю.
— Вкусно? — спрашивает голос над самым ухом, и ты вздрагиваешь, едва не ткнув мороженым в собственный нос.
— Дьявол тебя раздери, Кэнди, — недовольно возмущаешься, со злости называя монстра именем, которое тот просил оставить. И ему это явно не нравится: улыбка чуть опустилась, а глаза стали тускнее, выдавая огорчение.
— Извини, я не хотел напугать, — монстр делает шаг назад, опуская взгляд на мороженое, на котором все еще осталось немного яркого конфетти. Оно немного тает, пуская розовые капли на твои пальцы, и ты, спохватившись и даже не думая о чем-то таком, торопливо поворачиваешься к дверям до сих пор не приехавшего лифта и слизываешь бегущую по пальцам каплю, за которой почти тут же устремляется следующая.
— Черт… — ругаешься на излишне быстро тающее лакомство, что несла в теплой руке всю дорогу, и снова облизываешь липкие капли с другой стороны ладони.
Двери с надсадным скрипом открываются, привычно запустив вас двоих в свое тесное нутро, и ты, не обращая внимания на притихшего соседа, заходишь внутрь, вновь отвлекаясь на еду. Чувствуешь на себе чужой, пристальный взгляд сильнее обычного и поворачиваешь голову, сталкиваясь с излишне близко стоящим монстром, уже успев отвыкнуть от таких его жестов, что он стал избегать. В нос тут же ударил запах малиново-вишневой свежести его дыхания, перебивая аромат клубники в руке, которую Тэфи цепко обхватил пальцами за запястье, поднося мороженное к твоему же лицу, проводя по щеке ледяной сладостью.
— Ты чего творишь? — шипишь на него, пытаясь вырвать руку, но он не отпускает, задумчиво глядя на след на твоей коже, словно забыв, как дышать, — Тэфи, ты что?
— Знаешь… Я ведь могу и вынудить тебя просить… — тихо говорит монстр, подходя вплотную и склоняясь к щеке, — я устрою все, как и в тот раз, Т/И, — монстр эффектно щелкает пальцами на руке, и лифт останавливается, приглушая свет. Ты оторопело смотришь на спокойное лицо скелета с мглистым ментоловым взглядом, осознавая, что он только что сделал… И что делал до этого…
— Так это ты остановил лифт в тот раз?! Ах ты! — ты хочешь как минимум влепить пощечину за такое, но не успеваешь, потому что он вдруг медленно проводит языком по следу от мороженного на твоей щеке, выбив из тебя всю спесь одним горячим касанием на контрасте с холодом сладости.
— Может, сдашься, милая? Сдайся… Сдайся в мой плен… — его голос опаляет ухо, и ты вздрагиваешь, чувствуя, как его грудь жмется к твоей, согревая после холода улицы, а ты давишься воздухом, что резко закончился, делая давление стен невыносимым.
Так неуместно дает о себе знать клаустрофобия, стягивая обручем страха голову, включая инстинкт желания спастись, и единственный, кто может помочь — это он, такой близкий сейчас… И ты не выносишь этого гнета, едва заметно утыкаясь в чужое плечо, медленно вдыхая воздух, опьяняющий от его запаха и тихого приятного гула его души, где-то за ребрами, скрытыми полотном темно-вишневого свитера.
— Тэфи, что ты вытворяешь со мной? — шепчешь вопрос, теряя последнюю надежду на то, что сегодня наконец-то не решится все. Что не поставят все точки над “и”.
— Как же я люблю, когда ты зовешь меня так, — мурлычет довольно, обхватывая тебя между лопатками, медленно выискивая позвонки, спрятанные за мягкой толстовкой, — я хочу услышать свое имя еще много раз сегодня из твоих уст, милая…
— Да ты просто змея, — шепчешь в ответ, чувствуя, как по руке текут сладкие капли тающего мороженого, перетекая и на пальцы Кэнди. Он поднимает ваши ладони, рассматривая их с интересом мастера-кондитера, поднося твою руку к зубам и прихватив ими один твой палец. Тянет его на себя, распрямляя и просовывает дальше, обхватывая мягким языком и блаженно улыбаясь, обсасывая сладкий сироп. Медленно, с эстетикой знающего в этом толк существа. Меняя один палец на другой и делая все методично, не отрывая от тебя подернутого дымкой потемневшего взгляда океанической бирюзы, с всполохами искр цвета панг. И только в самой середине зрачки темнели до обсидиановой вулканической черноты, складываясь в фигуры, похожие на крошечные сердца.
Ты не можешь отвести от него взгляд, мысленно решая для себя, как перешагнуть черту, ведь тебя словно что-то сдерживало все это время. Ты в общем и целом была не против, наоборот… Очень даже за… Тебя так тянуло к этому монстру все это время. Ты ждала его взглядов, слов и новых выходок… Улыбок и двусмысленных шуток… Любила чувствовать себя под его пристальным надзором, но… боялась… Боли? Да, именно боли. Давно полученный, но крайне неудачный опыт с болезненным разрывом оставили на твоей душе почти незаживающие раны, вновь разбередив их всколыхнувшимся огнем новых чувств. И это тебя останавливает. Ставит преграду между вами, которую тебе в одиночку не сломать. Но ты хочешь сказать ему об этом… Попросить помощи раскрепощения.
Кэнди действует осторожно, наткнувшись на твое молчание, что немного сбивает его с толку, но дает зеленый свет к продолжению. А потому, монстр не разрывает зрительного контакта, выпустив пальцы из плена языка, и начинает мягко, неторопливо кусать кожу у большого пальца, спускаясь к запястью и предплечью, притягивая к себе руку. Ведя своеобразную дорожку мягких покусываний до нежного сгиба локтя. Мороженое падает на пол с глухим стуком, разбрызгивая по полу нежное содержимое, но ты даже не слышишь, замерев испуганной птицей, прислушиваясь к чувству бегущих по спине и рукам мурашек, оставляющих за собой гусиную кожу.
Ты снова вспоминаешь причиненную в прошлом боль и вся напрягаешься, пытаясь вытянуть руку из чужой хватки, и монстр, чувствуя твой страх, мягко выпускает ее, беря твои плечи и прижимая тебя к стене лифта, несильно, но ощутимо надавив собой, полностью стерев понятие личного пространства.
— Ну что ты, Т/И? — взволнованно спрашивает монстр, всматриваясь в твой напряженный взгляд, в котором наверняка пляшет страх, — я сделал что-то не так? Может, мне начать с другого? — он ласково утыкается носом в мягкость твоей щеки, мимолетно целуя в уголок губ. Этот жест такой просящий… Нежный… Что ты плавишься и… сдаешься…
— Тэфи, я… боюсь, — шепчешь ему в ответ признание, но он понимает его немного неправильно, чуть отстраняясь, чтобы видеть твои глаза и показать, как в его собственных плещется сожаление и грусть, словно он принял эти слова на свой счет.