Если помните, была такая сказка о злобном и жадном дядюшке Скрудже, который отказывался становиться нормальным и жалостливым пока к нему не заглянули на огонек трое рождественских призраков. После общения с ними герой истории подобрел и расшвыривался деньгами направо и налево.
Со мной случилось нечто подобное. Только я — не Скрудж, и получаю гроши, которые даже откладывать себе на славный гробик не имеет смысла. И посещали меня странные типы, однако из плоти и крови… Не все, конечно. Да и после общения с ними хотелось расцеловывать только славных и добрых врачей из очень популярной клиники.
Явление первое.
Шла я себе домой. Никого не трогала. Дело было после ночной смены, и так как маньяков я давно не боялась, то бодро размахивала сумочкой. Еще более бодро размахивала, когда от черных теней отделилась особо статная и крупная, и подлетела ко мне. Высокая, страшная, прозрачная, костлявая — рассмотрела я поближе. Ну, смерть, чисто! Она протягивала ручонки и загробным баском требовала: "Скажи!".. Ну, я и сказала. Много чего. Красочно. В три этажа.
Тень замерла. Долго на меня глядела, переваривала информацию, а потом растворилась. Я перекрестилась и тут же позвонила Сашке, наябедничала. Друг ехидно заключил, что есть два варианта случившегося: первый заключался в наличии некоего призрака, который избрал меня проводником для чего-то; второй — самый банальный — "мне пора лечиться!". С последним я не могла не согласиться. Пришла домой, выпила успокоительного, щедро насыпанного в кружку Василием. Спала, как убитая. Даже не заметила, как какая-то сволочь свистнула с моего подоконника любимое зеркало в железной оправе. И главное, что из домашних никто в краже не сознался. Значит, разбили!
Явление второе.
Случилось это в рабочее время, когда я изображала полную занятость. Сидела я в студийке и вторила гудящей из динамиков песенке. За окошком солнышко светило. Птички щебетали. В общем, весна медленно и плавно переходила в состояние лета. Все было таким ярким — красно-желтым. Веселеньким. В общем, настроение соответствовало — радужное. Я крутилась в режиссерском кресле, отталкиваясь руками от микшерного пульта. И тут вдруг, в этой круговерти, взгляд зацепился за нечто — гостя. Мелкого и нахального. Два вершка от горшка. Восседал он на журнальном столике и ждал, пока меня перестанет колбасить.
— Ну че, девка? — выдал он, вместо приветствия. — Ты тут крутая ведьма? Да?
Я кивнула, хоть крутой себя не считала. Это автоматически получилось. То есть с перепугу.
— Ну, так давай! Говори! Только мне не как прозрачному! Ты мне адрес конкретный дай! — потребовал гном.
Сами понимаете, какой адрес вертелся у меня на языке в тот момент. Я его и озвучила. Потом и еще один — тоже не близкий. Гном хихикнул. Почесал в затылке, подергал себя за бороду.
— Че, прям туды? — спросил он, заливаясь краской. Я кивнула, и гость слинял.
Я опять позвонила Сашке. Описала ситуацию в трех словах: "Я, кажется, того!". Он хохотал минут пять в трубку, прежде, чем озвучить вердикт: "Врачи, тебя Динка, заждались!".
Явление третье.
Очередную ночную смену я воспринимала, как нечто жуткое. Все ждала подвоха: мышей зелёных, распевающих частушки, тараканов, просящих прикурить, ну белок, на крайний случай… Однако до финала дня ничего не происходило. Я даже расслабилась. Пошла домой. По дороге думала о том, что каждый раз двигаясь по темной аллее с замиранием сердца ожидаю кое-кого. Он ведь неоднократно приходил за мной, чтобы встретить и провести до дома, и возможно, даже остаться до утра в моей комнате. Но вместо него на дорожке от телецентра стоял другой — Вова. Хотя его планы не отличались от вампировых.
— Привет, — подошла я, стараясь улыбаться.
Он обнял меня, поцеловал, и… Почему-то я не закрыла глаза. Скользнула взглядом в сторону и увидела истинный ужас, который для меня давно объединился в образе Поля Дорье.
— Что такое? — заметил мой страх жених и оглянулся.
Как полагается призракам, Поль исчез. Но вздохнуть свободно, я так и не смогла. Меня колотило до самого дома. Вова остался у меня, отказываясь покидать простуженную девушку, каковой считал меня. Я не перестала дрожать даже после травяного чая. Лежала в постели, в полной темноте и боялась закрыть глаза. Постаралась думать о приятном: о горячих руках, дремлющего позади парня, о его размеренном дыхании…
Судя по тому, что чьи-то шаловливые пальчики оказались под моей майкой, Вова тоже старался думать о приятном…
— Вов! — пробурчала я, очень стараясь не хихикать.
— Чего ты стесняешься? — не понимал жених. — Мы не будем шуметь!
Естественно! У меня-то магический купол на комнате перекрывает исходящие звуки. Но проблема в том, что…
— Хи-хи! — раздалось где-то рядом, и в темноте приготовились к незабываемому зрелищу: заняли места, согласно купленным билетам, натянули на нос очки и развернули шоколадку.
— Я сейчас кому-то вмажу тапкой! — пригрозила я, и домовой быстро слинял из моей спальни, обозвав: "Обломщица!".
— Понял! Сплю! — воспринял все на свой счет Вова и отвернулся.
— Э… — сорвалось у меня, и я растеряно огляделась. Вздохнула, впервые соглашаясь с мнением домового. Собиралась вздремнуть.
Парень минут десять лежал смирно. А потом решил не притворяться паинькой и закончить то, что начал. Однако первые же мгновения сладких поцелуев прервал скрип двери. Маленькими шажочками гость, скрытый под покровом темноты, добрался до кровати. Вскарабкался и беспардонно втиснулся между нами, скрутился калачиком и, положив голову мне на плечо, засопел.
— Спокойно ночи! — раздалось обиженным голосом жениха.
— Да, и тебе! — вздохнула я, укрывая племянника.
— Спи, вемочка! — услышала я от него, и воспользовалась советом — закрыла глаза и погрузилась в сон. Он не был кошмаром. Потому что его не было. В голове поселился туман. Белый, пушистый, теплый. И одиночество в нем меня совершенно не пугало. В дальнейшем Вова сколько раз не пытался остаться у меня с ночевкой, Маринка, как угадывала — приводила племянника. А увидев его, жених резко менял планы и отправлялся спать домой. Пельмень гаденько усмехался, и мне казалось, что один мелкий ведьмак подвергает жесткому террору мою личную жизнь…
Два подозрительных типа — прозрачный и мелкий — вскоре решили пообщаться повторно. Наверное, не запомнили данный адрес. Они поймали меня, при входе в гробницу… то есть, в студию, из которой новости читают. Оговорка вполне логична, если вспомнить, какие двери отделяют эту маленькую темную и холодную комнатку от реального мира — дубовые, двойные и главное, оббитые мягкой тканью для звукоизоляции.
— Эй ты, ведьма! — окликнули из темноты и у меня с пальцев позорно сорвались молнии, чуть не прибившие незваных гостей. По карлику я все-таки попала, чем жутко его рассердила. Он тут же отомстил — саданул мне по коленке. Я запрыгала на одной ноге, забыв о страхе.
— Что вам нужно от меня, а?
— В общем, так! — деловито начал мелкий садист. Его напарник — существо совершенно мне не понятное, прозрачное и невесомое — угрожающе помалкивал, раскачиваясь в воздухе. — Были мы в тех местах. Не понравилось! Давай нам нормальный адресок, и мы пойдем! А не то…
— Чего вы от меня хотите? Какой адрес?
— Слушай, не тупи! Ты старший страж? — уточнил карлик, я кивнула. — Ну, так давай, вещай нам! Времени не так много осталось!
Хотите верьте, хотите — нет, но в голове внезапно мелькнул клочек странной картинки и язык сам озвучил:
— Что ищешь, то найдешь, коль к дереву прильнешь. Спеши скорее же туда, где песнь свою поет листва!
Незваные гости вытаращились на меня. Переглянулись и исчезли. Я выдохнула. Дух поэта меня покинул, и я смогла вернуться на свое рабочее место. Правда, еще полдня четверостишиями разговаривала. Видимо, вселившийся в меня дух не слишком далеко ушел. А вот, когда настал час покидать нагретое режиссерское кресло, то я с ужасом увидела, что на улице мою вдохновенную персону поджидают трое.
— Три девицы под окном… Писалися кипятком… — гаденько прокомментировал во мне поэт.