Скрипнула крышка гроба. Люди замерли и обернулись на звук. Убедившись, что ночные дебоширы, в нашем лице, никуда не делись, полусгнивший труп испуганно хрустнул челюстью, и поспешил спрятаться обратно. Константин погрозил ему пальцем. Напарники Руслана вспотели и позеленели, развернулись на девяносто градусов и хотели закурить, попутно убеждая себя в обмане зрения. Однако в той стороне, куда они обратили взоры, в данный момент очень быстро и ловко самозакапывался еще один труп, пугливо оглядываясь на нас.
— Упаси Бог, — протянул Руся, осеняя себя священным крестом и сплевывая трижды через левое плечо, потом постучал по лбу Римме, — вам топтаться на моем кладбище! Даже не навещайте и цветов не носите!
Труп поддержал его и спрятался от нас в земле. Усопшему наше общество совсем не нравилось.
— Русь, — хотела возразить я, но на меня посмотрели так, что я могла смело выбирать себе могилку, в которую буду уложена со всеми своими проблемами одним добрым офицером полиции.
— Я должен был бы упрятать вас, в воспитательных целях, — не унимался товарищ в форме.
— От силы час, — проронил Константин, зевнул, и господа полицейские уставились на него, ожидая объяснений, коие тут же и последовали. — Ровно столько продлятся наши муки совести и головная боль, после выпитого вчера. А потом нам станет скучно. Пятнадцать минут — это время, за которое мы с девочками разнесем стены камеры…
Руся побледнел. Мы с подругами растянули на физиономиях ухмылки, подтверждая слова некроманта. Полицейские приглушенно рассмеялись (смех скорее был нервный).
В общем, домой нас отвезли на спецмашине, грозясь по дороге свернуть к психлечебнице. Наверное, господин Шкваренко опасался, как бы наш дружный коллектив не заглянул и на другие кладбища. А разве мы ненормальные какие, днем там шастать? Это же совсем не интересно!
Попав в квартиру, обрадовалась сему событию и упала на кровать, с удовольствием ощущая под головой подушку, а не сырую землю. Сладкий сон уже кружил надо мной, обещая временный покой.
— Есть новость, и она тебе не понравится! — Вася разогнал приятную дымку своими заявлениями.
Лениво повернув к нему голову, чуть не подавилась собственным смехом. После купания, квартирный дух, явно взял за правило уделять больше внимания внешности, которую нынче украшали мелкие бантики, отделяющие бороду от остальной шевелюры.
— У вас был конкурс парикмахеров и ты не победил? — не смогла удержаться от издевки я, хотя честно признала, что плести косички у него получилось великолепно!
— Ха-ха, пробка, хочешь я тебе сделаю прическу "Ласточкино гнездо"? В жизни не расчешешься! — фыркнул он, но отбросил пустые угрозы (хотя, как знать) и перешел к важному. — Гляди!
Он отдал мне иголку с черной ниткой, выпавшую из сплетенного охранного заклинания. Я ставила его на вход в квартиру.
— Вчера у нас был гость. И пахло от него смертью, — поведал домовой. — Он тебе посылку передал. Вон на столе лежит…
Я сорвалась с места. Действительно обнаружила здоровенную белую коробку. Открыла — в ней лежали лилии. Посчитала — шестнадцать штук. Среди них обнаружила записку. Чтобы ее прочесть пришлось временно вернуть себе лингвистический дар, вселенный в нас с друзьями в дни приключений во Франции.
— Ровно столько дней у тебя есть. Насладись жизнью, и я приду за тобой! — вслух процитировала я. — Вася, выкинь эту дрянь!
Бросив цветы, выскочила в прихожую, снова обулась и убежала к Сане за помощью.
У двери в его квартиру приостановилась, уловив в себе уже знакомое чувство, испытанное когда-то в больнице у кабинета Карла. Поняла, что у четы мага и оборотня гостит известный мне вампир. Выдохнула. Не хотелось мне с ним видеться. Однако придется посмотреть ему в глаза.
Потянулась к звонку, как Римма опередила меня, открыв двери и приглашая войти. Она была очень не довольна и соответственно молчалива. Я никак не могла понять, что конкретно ее довело до такого состояния: нравоучительная речь супруга по поводу вреда шабашей или нагрянувший с утра пораньше носферату?
— Скорее! Я не хочу, чтобы она узнала. — Говорил Куран.
— Я не закончил, — бубнил Саня.
— Поздно, господа, вы застуканы с поличным! — объявила я, пристроившись на пороге кухни. Они замерли, не зная: сдаваться или врать. Александр продолжал держать окровавленную иглу, а Куран с виноватым и одновременно яростным видом застегивал рубашку.
— Я жду объяснений!
Маг дернулся, но был остановлен вампиром. Куран, по-видимому, взял с Сашки слово молчать и не сознаваться.
— В мастериц-рукодельниц они тут играют, — Римма никому обещаний не давала, и мигом выдала мужские секреты. — Один штопал другого. Вон, видишь, кровищи сколько!
В тазике под столом отмокали багровые полотенца. Хозяин квартиры робко пнул ногой емкость, надеясь спрятать ее от моего пытливого взгляда.
— Куран, — выдохнула я. — Что ж тебе покоя то нет? Оставался бы во Франции и проблем не знал!
Его лицо вытянулось. Рот приоткрылся. Вампир готовился к излитию на меня потока ругани, но я взмахнула рукой, ставя звуковой барьер. И усмехнулась. Когда парень вдоволь выбесился, сняла ограждение и подошла ближе.
— Почему ко мне не пришел? Ты же знаешь, что я быстрее справлюсь с твоими ранами и без иголок.
Он прикусил губу. Мне вспомнилась фраза, брошенная им в студийке, когда я пыталась накормить его своей кровью, — о помощи предательницы и т. п.
— Садись, — указала на табуретку я, и Даниэль, кривя душой, все-таки присел. — Саш, я его подлатаю, а ты поищи для меня в своих книгах полезную информацию.
— Какую? — сразу же заинтересовался друг.
— Мне нужно заклятие или проклятие. Серьезное. Чтобы избавиться от человека.
Маг нахмурился. Снял очки, сдул с них воображаемую пыль — этот жест всегда заменял предисловие к лекциям на тему "Магия детям и ведьмам не игрушка!".
— Ты же знаешь, что последствия могут быть… — заикнулся он, и пришлось оборвать его речь.
— Тогда подыщи такое, чтоб не убить, но отправить далеко и безвозвратно!..
— Окей, — кивнул маг и увел за собой жену в другую комнату.
Остаться тет-а-тет с Кураном в маленьком помещении было больно. В смысле, внутри меня сразу же появлялось такое мерзкое чувство, от которого хотелось плакать. Стиснув зубы, и убедив себя в собственной стойкости к проблемам, сердечным мукам и прочей ерунде, я сосредоточилась на лечении вампира. Сняла с него рубашку, пропитанную кровью и разорванную едва ли не в лоскуты. Оценила очередной шедевр его дядюшки. Не могла понять, мсье Дорье что, на спине Курана собирался в крестики-нолики играть? Глубокие раны составляли узор решетки. Оставалось только нарисовать символы и начать партию…
— Признайся, ты ведь не оставишь свою затею поквитаться, даже если это будет стоить тебе жизни или здравого разума? — наверное, мне очень хотелось услышать отрицательный ответ, хоть и знала правду.
— Что он принес тебе? — вместо "Да" или "Нет" Даниэль предпочел выяснить причину, по которой его дядя заходил ко мне.
— Приглашение почить в муках. Выразилось это в шестнадцати лилиях. Исчерпывающе?
Мои руки стали полупрозрачными и немного красными. Приложила их к отметинам на его спине, затем к плечам, ребрам, пояснице. Края ран постепенно стягивались. Вампир стойко терпел и не дергался.
— Даниэль, расскажи мне, почему Поль охотился на твоих родителей?
— Хочешь услышать историю семьи, от которой отказываешься? — съязвил он, скрывая злость и горечь от выбранной темы.
— Эта семейка, точнее, ее остатки, гоняются за мной и не понятно, чего хотят!
— Спроси у Марка. Он все знает. Он участвовал в одном мероприятии. — Отослал меня Куран, поднялся, не дождавшись, когда я закончу лечение, и удрал на охоту.
— Дин, вот это подойдет? — выскочил в коридор Саня, потрясая листком с заклинанием. Проводил взглядом хлопнувшего дверью вампира. — Ты понимаешь, что делаешь? Уверена в себе?