- То сообщение…, - я мямлил, так как к горлу снова подступил ком, а руки затряслись. Да, я боялся услышать ответ.
- Какое?
Нет, он явно понял, что я имею в виду! Так зачем ломать комедию?
Решив, что не нужно лишних слов, я достал из кармана штанов мобильник и, найдя нужное сообщение, развернул к нему экран, чтобы показать, о чем именно я хочу спросить.
- Объяснишь?
Максим лишь презрительно хмыкнул и продолжил грубым, четким и бесстрастным голосом бубнить заученные строчки.
- Посмотри на меня! – не выдержав, заорал я, отшвырнув телефон в сторону. Но парень не реагировал – он просто замолчал и прикрыл глаза, ожидая, что же дальше я буду делать.
- Макс!
Молчание. Он, видно, из любопытства, немного приоткрыл один глаз, мельком глянув в мою сторону.
Я протянул руки вперед и обхватил его лицо ладонями, разворачивая к себе. Слезы предательски навернулись на глаза, а по спине огромными каплями стекал холодный пот. Я, обессилев, уткнулся лбом в его грудь.
- Не отворачивайся от меня, прошу! – шептал я, проглатывая соленые слезы, - Я не чувствую, что существую! Для Оксаны я лишь целующаяся игрушка, а для Алекса – предмет для насмешек!
Я сам не понимал, что несу, но язык самостоятельно связывал разнообразные слова в предложения. Я лишь ощущал телом и душой, что только этот человек может мне даровать ощущение собственного существования. Лишь он смотрит на меня, как на себе равного, и нет остального мира, будто мы от него абстрагировались.
Неожиданно я почувствовал, как к моему подбородку прикоснулись его теплые пальцы. Максим поднял мое лицо до уровня своего и бережно вытер выступившие слезы второй рукой. Уголки его губ немного задрожали.
- Ты такой эмоциональный, - промурчал он почти в самые губы, обжигая горячим дыханием, - Если бы ты не существовал, то сидел бы я сейчас здесь? – он вопросительно поднял брови, усмехнувшись.
- Нет, - прошептал я, не убирая своих ладоней от его лица, а лишь немного спустив их вниз, до уровня скул и шеи. В глазах Макса блеснули победные огоньки, и он, шумно выдохнув, прижал меня к себе, обнимая за плечи. Такой теплый, такой … родной? Почему в голову лезет именно это слово?
Он ласково поглаживал меня по волосам, слушая учащенное биение сердца. Я, растерявшись, опустил руки и робко положил ладони на его спину, слабо прижимая к себе. В ответ раздался смех.
- Удивительный, - прошептал Максим, отдалившись от меня и приблизившись своим лицом к моему, - Ты просто удивительный.
Я покраснел еще больше, судорожно сжимая в руках ткань его белоснежной рубашки, не желая отпускать. Было так стыдно. Все казалось неправильным, непозволительным и запрещенным… Но мне это было НУЖНО!
Я, трясясь от страха и, вместе с тем, смущения, стал медленно приближаться к его губам, но Макс понял меня раньше, чем этого хотел я, и прильнул ко мне.
Вкус мыла и железа… Судя по всему, мазь еще не до конца впиталась, а кровавые следы он не удосужился даже смыть. Но все это отступило на второй план. Я будто растворился в этих сладких и нежных губах. Макс лишь прижимал меня сильнее к себе, будто боялся потерять… как будто я мог в любой момент исчезнуть, испариться. Но я здесь! И, да, я люблю тебя! Мне не страшно это признать! За каких-то две недели ты смог влюбить меня в себя, сделать зависимым от своего присутствия!
Добавился солоноватый привкус – слезы катились из глаз, не переставая. Я не контролировал ни себя, ни свой разум, будто я сплю, а моими действиями руководят другие.
Макс с трудом оторвался от моих губ, одной рукой обхватив меня за талию.
- Что ты де…, - и он снова впился страстным поцелуем, не дав мне даже договорить. Но я и не возражал. Его присутствие, его тепло, ОН сам – всё это в совокупности дарило мне ощущение неописуемого счастья и спокойствия.
Он, заставив меня встать, сам поднялся со стула, и, не разрывая поцелуя, потянул за собой к расстеленной кровати. До меня не дошло, что именно происходит, пока он не оказался сверху, облокотившись на локти, лежащие по обе стороны моего лица. Только теперь ко мне вернулся рассудок , и я начал вырываться, отворачиваться от требовательных поцелуев. Но в ответ услышал лишь разочарованный вздох и слова, произнесенные голосом с нотками грусти.
- Я не собирался.
До меня тут же дошло, что Макс имел в виду, но, пожелав снова притянуть его к себе, я лишь получил вежливый отказ в виде ехидной усмешки и хитрого, прищуренного взгляда. А то, что произнес Неземнов дальше, просто повергло меня в шок, но вместе с тем вернуло с небес на землю.
- А ты знал, - его губы расплылись в улыбке до ушей, - что Витте перешел в акционерное общество Юго-Западных железных дорог?
Я тут же оттолкнул его от себя, повернув на бок, и рывком встал с кровати, напоследок презрительно хмыкнув. Макс же остался лежать на кровати, повернувшись на спину и закинув руки за голову.
- Просто мы малость ушли от темы, - он еле сдержался, чтобы не рассмеяться, когда оценивающим взглядом (ага, проверял масштабы крушения ) оглядел меня с ног до головы – взъерошенные, торчащие в разные стороны волосы, красное лицо, распухшие губы, помятая одежда и обезумевшие глаза. Максимум, что я мог сейчас выдавить – это робкий кивок. Обессилев окончательно, мое тело плюхнулось на стул, и я развернулся лицом к столу, пытаясь взять в трясущуюся руку шариковую ручку. Снова раздался утробный смешок. Затем шорох – видимо, Макс поднялся с постели. Я глянул в сторону и увидел, что парень берет второй стул и ставит его за моей спиной. Уже, чисто из любопытства, я хотел развернуться к нему лицом, но тут мою талию обняли его крепкие, теплые и сильные руки.
- В 1892 – министр путей сообщения, - промурчал Макс, кончиками волос щекоча мою шею, обжигая кожу горячим дыханием.
Я счастлив…
Глава 14
Озорной луч солнца пробился сквозь неприкрытые шторами окна и, проникнув в комнату, стал светить прямо мне в лицо. Я, поморщившись, устало потер глаза и, разлепив ресницы, приподнялся на локтях, приводя мысли в порядок. Помню, как нервы сдали, помню, как пришел Максим… Черт! Что я натворил? Нет, нет, нет…я не педик, боже упаси!
Я стал судорожно перебирать в памяти все моменты минувшего вечера. Честно говоря, даже волоски на руках зашевелились. В ушах эхом отдалось «Для Оксаны я лишь целующаяся игрушка, а для Алекса – предмет для насмешек!». Целующаяся игрушка? Что за бред? Я верю, что чувства девушки ко мне искренны и нежны. Я так её люблю, что с трудом могу поверить в то, что выпалил подобное. А вот насчет «предмета для насмешек»… м-да, есть в этом частичка горькой правды, но именно за это я и люблю Алекса, как лучшего друга. Несмотря на то, что он всегда подшучивает надо мной, бьет и издевается, он всегда готов помочь в трудную минуту, не страшась каких-либо препятствий.
Но что же именно случилось со мной вчера, что я даже с катушек съехал? Максима поцеловать хотел… апокалипсис! Я сошел с ума!