(* В описываемое время котировки акций писали мелом на досках).
-- Я такое видел, -- прокомментировал Эмиль. -- Когда в семнадцатом немцы подперли и наша пехота бросилась драпать. Но те-то драпали в одном направлении, а эти явно не знают куда бежать. Мать!
Эмиль выругался потому, что его чуть не снес некий солидный господин. Точнее, был он солидным. Сейчас по его пухлой роже струился пот, пиджак расстегнут, галстук болтался чуть ли не возле уха. Он промчался мимо, а за ним, как стадо бизонов, промчалось ещё полтора десятка людей, выглядевших немногим лучше. Тут Максим въехал. Это, видимо, один из "биржевых оракулов". Так называли тех, кто как считалось, умели просчитывать колебания курса. Своими знаниями они, конечно же, не делились. Точнее, иногда делились, изрекая нечто невнятное, как и древние оракулы. Максим полагал, что это либо просто мошенники, либо, что скорее, они работают на серьезных людей, которые мутят свои дела. Но за каждым таким "оракулом" всегда ходила толпа, которая ловила каждое их слово. Ну, вот и теперь... Только что говорить? Курс всех акций летел вниз, как кирпич.
Внезапно среди всех этих обезумевших морд Максим увидел человека, выглядевшего совершенно спокойно. Тот тоже явно их заметил - и даже махнул рукой. А... Журналист даже его знал. Его звали Стив Хоу, он был журналистом из "Нью-Йорк Таймс". Только вот Хоу, вроде, писал о криминале и уличных происшествиях, а не о финансах. Ему ребята Смирнова иногда подкидывали денег, чтобы он не писал о том, о чём писать не стоит.
-- Привет, ребята! - Стив пробился к ним, его лицо озаряла нормальная американская оптимистическая улыбка.
-- И тебе привет. Что тут делаешь? Ты ведь, вроде, не в финансовом отделе?
-- Ха! Те, кто в этом отделе, сегодня ушли в глубокое подполье. Они боятся, что сейчас все эти придурки пойдут призывать их к ответу за их статьи, полные оптимизма. А теперь здесь уже моя работа. Пять сердечных приступов я уже зафиксировал. Последнего спекулянта вон только что в госпиталь отправили.
Стив жизнерадостно заржал. Как и все криминальщики, он был законченным циником, и, видимо, акций у него не имелось. Так что Стив мог веселиться.
-- Ладно, ребята, удачи! - Сказал Стив и растворился в пространстве.
-- Макс, ты думаешь, это именно то?
-- Похоже. Гляди на доски. Полный обвал.
-- Тогда надо доложить по команде.
Однако доложить оказалось непросто. Когда они покинули биржу, то обнаружили, что возле всех уличных телефонов кипели свалки, порой переходящие в мордобой. Все тоже куда-то и что-то хотели сообщить. Так что им пришлось пройти пешком несколько кварталов.
-- Как ты думаешь, а что дальше будет? - Спросил Эмиль.
-- Как что? Президент заявит, что это всего лишь временные трудности. Затем банки начнут просить у правительства денег, те им дадут. И получится нормальный вариант - тушение пожара керосином. Потому что банки, получив деньги, продолжат спекулировать бумажками. А дальше начнется самое интересное. А, вот я вижу свободный телефон. Отзвонимся - и домой. А то я там девку запер...
"И горит в глазах до изумления Солнце, принесенное с вершин."
Вот это - для Мужчин!
Рюкзак и ледоруб.
И нет таких причин,
Чтоб не вступать в игру.
А есть такой закон -
Движение вперед.
И кто с ним незнаком
Навряд ли нас поймет
(Юрий Визбор)
Шаг. Ещё шаг. Я вырубил ботинком очередной след. Нет, ну вот на кой хрен мне было переться на этот Памир? Тяжело-то как...
Собственно, началось-то это три года назад. Я стал пропагандировать альпинизм. Причин было много. Альпинизм - это оборонный вид спорта. Я отлично знал, как наши солдатики про...бали Кавказские перевалы. По стенке, по которой поднялись ребята из дивизии "Эдельвейс", чтобы захватить Марухский перевал, я лично ходил. И даже их крюки видел.
Но дело-то даже не в этом. Альпинизм - один из самых благородных видов спорта. Тут основополагающий принцип: "Жизнь товарища ВСЕГДА дороже твоей"*. Так что среди альпинистов разных стран я видел разных людей, но вот жлобов среди них не было.
(* Тем, кто не врубается, что такое альпинистская этика, я очень рекомендую французский фильм "Смерть проводника", 1975, режиссер Жак Эрто. На мой взгляд, это единственный фильм, в котором правдиво показано, что такое альпинизм. И какие там люди.)
Ну, а мне тоже захотелось в горы.
Дела были веселые. Вот тут-то мне пришлось прогресствовать в полный рост. В этом мире не знали ни рюкзака Абалакова, ни обвязки Абалакова, да и ни хрена не знали. Разве что "будильник Абалакова". Даже палаток-памирок не знали*. Заодно мы подсуетились в смысле заработка для СССР. Про карабин "Ирбис" тут понятия не имели. Как, впрочем, и про карабин Абалакова. Я просто охренел - да с чем же местные ребята в горы ходили? Хорошо хоть ледоруб изобрели. Да и тут фигня вышла - попытались внедрить совершенное чудовище под названием айсбаль**. А уж ботинки, в которых ходили... В общем, в альпинизме мы оказались впереди планеты всей.
(* Альпинистская шутка. С именем великих альпинистов, братьев Абалаковых, связано много предметов снаряжения, которые были в ходу в массовом альпинизме аж до 80-х годов. Так вот, "будильник Абалакова" -- это выпить вечером пять кружек чая. В пять утра проснёшься точно.
Памирка - четрыхместная палатка, хотя шесть товарищей там тоже помещаются, а иногда бывало и больше. Главная её особенность - простота установления. Она устанавливается на двух стойках, которыми могут послужить и связанные попарно четыре ледоруба. Я вот лично ставлю "памирку", правда со стойками, а не с ледорубами, "в одну харю" за две минуты. А если кто подержит стойку - то за 40 секунд.
** Айсбаль. Предмет альпинистского снаряжения, типа ледоруба, но вместо "лопатки" у него скальный молоток. С точки зрения ГГ, как впрочем, и автора, идея явно неудачная. Бить крючья им тяжело, а вот "лопатка" ледоруба, отсутствующая у айсбаля, порой очень даже нужна.)
Ну, в общем, я ринулся развивать альпинизм. Поначалу было тяжело, всё-таки иное тело, да и не тренировался долго. Но мужик-то, в которого я попал, был тем ещё лосем. Так что все перегрузки я перенес более-менее спокойно. Ну, а дальше... Ведь что в альпинизме главное? Сила воли. Хочешь, не хочешь - иди! Ну, вот этого-то у меня хватало всегда. Так что я быстро освоился.
А дальше что? Для начала стали создавать альпинистские лагеря. Как водится в этом времени - по ведомствам. Так что первый лагерь, основанный в Домбайской поляне, так где в моём времени был "Алибек", принадлежал НКВД. А что тут такого? Ребята из этого ведомства, здоровые парни, тоже были не против на досуге побегать по горам.
А потом начались разные идеологические дела. Ну, к примеру, потащились на Эльбрус. Если вы там не были - то и не ходите. Подъем на эту вершину -- дико скучное дело. "Ишачка", как говорят альпинисты. То есть, тупо прешь вверх. И никаких тебе приключений на задницу -- вроде скал, ледников и прочего.
Но типа было надо. Тем более, что я как раз когда тащился на Эльбрус, вспомнил, что когда в 1942 на Кавказ приперлись фрицы, то у них была специальная команда эсесовских альпинистов из "Аненербе"*, которые потащились на эту гору, чтобы установить там какое-то особенное нацистское знамя. Хотя на самом-то Типа после этого дела у них пойдут хорошо. Дела хорошо у них не пошли, но уж пусть тут будет красное знамя.