— Хотя, разумеется, в этом не будет особой нужды, если Особые Обстоятельства просто прикажут За пределами нормальных моральных ограниченийоставаться в стороне и прекратить свои эксцентричные фантазии насчет содействия в галантной мести чужими руками, или какой бишь там черной магией он сейчас развлекается.
— Да не смотрите на меня так, — сказала Очаровашка со шрамом, возмущенно замахав крыльями. — К проделкам этого курвенка, недостойного называться сторожевым кораблем, я не имею никакого отношения.
Птица взметнула голову и посмотрела на оранжевое облако.
— Эй ты, да послушай же наконец, — прокаркала она. — У тебя же были на него выходы. Вот тыи поболтай со всесистемником, из икры которого вылупилась эта мерзость. Пускай сделает все, что может, и зарядит наконец хоть каким-то смыслом ту мудоебскую шрапнель, что заменяет субстраты Разума этой сбрендившей машине.
...спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи...
Ее кожу что-то холодило — наверное, надо бы поежиться, но у нее не осталось сил даже для этого. Она уже некоторое время назад впала в летаргию; ее тело словно бы туго спеленали и засунули в раскаленную духовку для выпечки.
В тумане, крутившемся перед ее глазами, прозвучал какой-то голос: клацающий, лязгающий, неприятный и поразительно реальный.
— Эй, есть кто живой? — спросил голос. — Есть тут кто?
— А-а?
Это она ему ответила. Чудесно: вот и слуховые галлюцинации начались.
— Привет!
— А? Что? И вам привет.
Она говорила по-настоящему, а не глоттировала, как до нее только что дошло. Как странно! После нескольких неудачных попыток ей удалось разлепить веки; она поморгала, и зрение наконец сфокусировалось. Свет. Она смотрела на свет, тусклый, но реальный.
Забрало шлема, она видит его изнутри, с экраном визора. Экран показывал одни статические помехи, но она поняла: внешний и внутренний слои доспехов распались, раскололись, как яичная скорлупка, и свежий воздух овевает ее открытое тело; поэтому-то у нее и бежали мурашки по коже. Она дышит!
Она несколько раз втянула воздух — жадно, глубоко, полной грудью, наслаждаясь тем, как он наполняет ее легкие через рот и ноздри. Грудная клетка вздымалась и опадала, и ничто ее не стесняло. Изумительное ощущение.
— Аппи Унстриль, не так ли? — продолжал задавать вопросы голос.
— А, э, м-м, да.
Глотка забилась, слиплась, и вообще у нее во рту все будто склеилось, как и в глазах. Она с трудом растянула губы, они опухли и стали слишком чувствительны.
— Вы кто?
Она прокашлялась.
— С кем я говорю?
— С элементом сторожевого корабля Культуры класса «Мерзавец» За пределами нормальных моральных ограничений.
— Элементом?
— С Элементом Пять.
— Вы здесь? Откуда?
Какой еще «Мерзавец»?Никто и словом не обмолвился ни о каких «Мерзавцах». Неужели это правда? Ей все еще не верилось. А вдруг это сон, предсмертный бред? Она нащупала гибкую водоподводную трубку шлема, приложила к губам сосок и впилась в него. Вода: холодная, свежая, чудесная.
Это Реальность,сказала она себе, настоящая вода, настоящие мурашки, настоящий голос.
Реальность, Реальность, Реальность.
Она чувствовала, как вода поступает к ее иссушенным тканям, омывает горло, проскальзывает через пищевод и струится в желудок.
Она глотала и не могла остановиться.
— Разве имеет значение, откуда я прибыл? — резонно заметил голос. — Если вам важно это знать... я-полный притворялся раньше кораблем класса «Палач».
— Ага. А... вы меня спасаете, Элемент Пять?
— Да. Я только что Переместил внутрь вашего модуля нанопыль, она починит, что сможет. Через несколько минут модуль снова будет функционировать. Вы в принципемогли бы отправиться на нем к Пятой станции наблюдения за планетой, это ближайшая база миссии, но, учитывая немалую активность вражеских сил, я вам этого настоятельно не советую. Гораздо разумнее и просто безопаснее было бы, чтобы вы остались со мной и нашли укрытие в моей полевой структуре. Однако выбор за вами.
— А что бы вы сделали на моем месте?
— О, я бы остался наедине с собой. Но вы же понимаете, что я не мог ответить иначе.
— Да уж.
Она выпила еще немного драгоценной, восхитительно прекрасной воды.
— Я останусь с вами.
— Это мудрое решение.
— Как там остальные? Вы их тоже спасете? Там было двадцать три пилота микрокораблей и сорок остальных сотрудников, не считая команды Гилозоиста. Как они там?
— Гилозоистпотерял четырех членов команды. Один человек погиб на Пятой станции наблюдения за планетой, сама станция получила серьезные повреждения. Погибли также и двое пилотов модулей/микрокораблей, один в столкновении с фабрикатором, а еще один — сгорел в атмосфере Ражира. Остальные пилоты либо спасены, либо будут спасены в скором времени, либо же операция по их спасению проходит прямо сейчас.
— Кто были эти двое? Те, погибшие?
— Лофгир, Инхада: причина смерти — столкновение с фабрикатором. Терсетьер, Ланьярес: причина смерти — корабль сгорел в атмосфере газового гиганта.
Его восстановят,пронеслось в ее голове, восстановят из резервной копии. Ничего страшного не случилось, он вернется. Это займет определенное время, и он, конечно, не будет в точности той же личностью, но в основном — той же. Конечно, он будет любить тебя, как и прежде. Он будет полным идиотом, если разлюбит тебя. Ведь верно? Ведь не будет?
Она поняла, что плачет.
— Беттлскруа, я так и понял, что ты меня ищешь.
— Именно так, Вепперс. Для мертвеца у тебя на редкость цветущий вид.
Изображение Адмирала-Законотворца ГФКФ на маленьком плоском экране коммуникационного компьютера шло волнами. Связь и так оставляла желать лучшего, к тому же сигнал подвергли многократному шифрованию.
Вепперс и Джаскен сидели в маленьком кабинете одного из запасных убруатерских домов магната. От главного городского дома его отделяли несколько кварталов и парк.
В запасном доме имелись коммуникационные линии, подключенные к системам главного жилища. Вепперс озаботился приобретением потайных домов еще очень давно, рассудив, что рано или поздно у власти могут оказаться неправильно настроенные политики или судьи, чьи действия будут неприемлемы для креативных бизнесменов, которые никогда не разделяют общих методов ведения бизнеса и не чураются предпринимательского или финансового флибустьерства. Как только они прибыли сюда, все еще в форменной одежде врачей экстренной помощи, Вепперс принял душ, старательно смывая и соскребая остатки радиоактивных сажи и пепла с волос и кожных покровов. Тем временем Джаскен, возвратив к жизни довольно архаичное оборудование кабинета, принялся осторожно просматривать новостные каналы и листать агрегаторы. Серия срочных звонков и сообщений первостатейной важности от Адмирала-Законотворца Беттлскруа-Бисспе-Блиспина III прервала их рабочее уединение. К сожалению, игнорировать эти вызовы не представлялось возможным.
— Спасибо за комплимент, — вежливо сказал Вепперс в ангельское личико инопланетника. — Ты выглядишь отлично, как и всегда. Каково наше положение?
Экран низкого разрешения наверняка исказил и растянул мимолетную улыбку, пробежавшую по лицу маленького чужака.
— Наше положение таково, что ты, Вепперс, должен немедленносообщить мне, где расположены наши цели. Это больше, чем необходимость. Это срочная, неотложная мера. Все, что мы задумали, все, над чем работали, зависит от этой ключевой информации.
— О да, я знаю. Все в порядке. Я тебе их назову.
— Этот ответ мог бы принести мне огромное облегчение, но, увы, он изрядно запоздал.
— Но в первую очередь, как ты наверняка понимаешь, я интересуюсь тем, кто пытался взорвать меня в воздухе, в моем собственном флайере, над моей собственной усадьбой.
— А, это, — Беттлскруа пренебрежительно махнул рукой. — Почти наверняка это Реликвария.
— По всему судя, союзничек, ты предоставил мне повод для долгих раздумий, — тихо произнес Вепперс.