Демейзен обхватил Ледедже поперек груди и крепко прижал к спинке диванчика, вдавив ее тело в подушки. Одной ногой он без труда удерживал под кушеткой обе ее ноги.
— Тупая ты фиста халимая! — сказал мальчишеский голосок.
Крейт Хюэн взглянула на аватара.
— Вот видите, что вы наделали? — промурлыкала посланница, прижав к себе ребенка. Она ласково потрепала его по затылку и шее.
— Сукаблядьнена... — сдавленно бормотала Ледедже, пытаясь высвободиться из хватки Демейзена. Поняв, что это бессмысленно, она попробовала достать ему пальцами до лица — выцарапать глаза, поранить губы, что угодно, чтобы он почувствовал боль и, может быть, выпустил ее.
— Горячая маленькая штучка, а? — тихо проговорил Вепперс, жестом отпуская Джаскена, который, вскочив с места, закрывал хозяина своим телом.
— Веди себя прилично, — тихо и спокойно сказал Демейзен Ледедже.
— Я тебя... — прошипела она, сбросив наконец его руку и рванувшись прочь. Прежде чем она успела оторвать спину от кушетки хотя бы на сантиметр, ее швырнуло обратно.
— Лед, — сказал аватар с легкой улыбкой, — тебе бы никогда не позволили его убить. А теперь сиди тихо и веди себя спокойно, иначе я тебя опять обездвижу, и на сей раз пострадают не только твои ноги. — Он осторожно ослабил хватку.
Она затихла и села, глядя на него с холодным омерзением.
— Ты, кусок вонючего навоза в человечьей шкуре, — сказала она очень тихо, — почему ты вообще подарил мне надежду, зачем помог сюда вернуться?
— Обстоятельства меняются, Ледедже, — сообщил ей аватар наставительным тоном. Он отвел руку и ногу, которыми прижимал ее к подушкам. — Обстоятельства и вероятные последствия. Так случается, и ничего нельзя поделать.
Ледедже посмотрела на Хюэн и ее ребенка.
— Иди и выеби себя в задницу, — прошипела она, обращаясь к аватару. Тот лишь покачал головой и издал звук, похожий на «Тсс!»
Вепперс тоже поглядел на Хюэн.
— Почему этот невоздержанный грубиян, чтоб не сказать — психопат, позволяет себе уверять меня, будто эта свирепая молодая женщина — не кто иная, как госпожа Юбрек, которая, как вам известно, безвременно покинула сей мир, и я продолжаю ее оплакивать? Что он вообще здесь делает?
— Он может искренне полагать, будто она и естьгоспожа Юбрек, — пояснила Хюэн, затем обернулась к дрону и передала ему ребенка. — Пожалуйста, уведи Лисса в детскую. Было неправильно приводить его сюда. Я идиотка.
— Тупая ты фиста халимая! — торжествующе повторил Лисс. Рубиново-красные поля дрона облекли мальчишку, и его потащило к дверям.
Хюэн с улыбкой сожаления поглядела сыну вслед и помахала ему.
Когда двери затворились за дроном и мальчишкой, она обернулась к Вепперсу.
— Я не совсем понимаю, отчего Ав Демейзен принял решение взять с собой на эту встречу молодую женщину, в сопровождении которой явился, но я смею заверить вас, что его присутствие на наших переговорах весьма желательно, поскольку именно он представляет самый мощный военный корабль в ближайшем пространстве и может внести сумятицу в любую достигнутую нами договоренность, если не согласится действовать с нами заодно. Поэтому нужно, чтобы он оказался на одной с нами стороне, Вепперс.
Демейзен подумал, что мимолетный взгляд, какого удостоил его Вепперс, может называться расчетливым. Судя по частоте сердечных сокращений, натяжению кровяных сосудов и влагосодержанию поверхностных слоев кожи, магнат был растерян, смущен, сбит с толку, хотя и очень тщательно скрывал истинные свои эмоции. Взгляд сичультианца перескочил с посланницы на Ледедже, глаза чуть сузились.
— Но от меня все еще требуют поверить, будто эта женщина в некотором смысле представляет собою реинкарнацию госпожи Юбрек, — сказал он наконец, уставившись на Демейзена. — А этот... оскорбительно грубый и заносчивый юный лжец, по вашим уверениям, представляет сверхмощный космический корабль Культуры? Если так, то ему, очевидно, дозволено выдвигать в мой адрес возмутительные, абсолютно беспочвенные обвинения, при этом не рискуя стать ответчиком судебного разбирательства и объектом санкций, которым я бы, уж поверьте, постарался подвергнуть любого другого на его месте, скажи он нечто столь оскорбительное, насквозь лживое и недопустимо порочащее мою репутацию — все это, разумеется, в предположении, что этот кто-тооказался бы недостаточно серьезно болен психически, чтобы я мог с чистой совестью не принимать всерьез его голословный бред. Я правильно понял вашу точку зрения?
— Типа того, — дружелюбно ответствовал Демейзен, методично расчищая столик от беспорядка, произведенного внезапным путешествием Ледедже по его крышке. Джаскен, косясь на девушку одним глазом, наводил чистоту на своем конце стола.
— Тебе нравится трахать твоих женщин сзади, — тихо сказала Ледедже, глядя Вепперсу прямо в глаза. — Обычно ты поворачиваешь их лицом к зеркалу. Иногда, особенно будучи навеселе, ты любишь навалиться на девушку, которую ебешь, и укусить ее за правое плечо. Всегда за правое и никогда за левое. Не знаю, почему так. Ты бормочешь: О да, да, ты моя, блядь,когда кончаешь. Под правой мышкой у тебя маленькое черное родимое пятно, это единственный недостаток, который ты оставил на своем теле, очевидно, чтобы тебя могли по нему опознать. Когда ты встревожен и решаешь, как дальше поступить, ты обычно дергаешь себя за правый уголок рта. Ты втайне презираешь своего адвоката Пешля, потому что он гомосек, но продолжаешь ему платить, поскольку он профессионал высокого класса, а еще потому, что тебе невыгодно, чтобы люди прознали о твоей неприязни к гомосексуалистам. Думаю, что гомофобия у тебя развилась под впечатлением от полового акта с твоим дружком Сапультриде в школьные годы. Ты считаешь, что режиссер Кострле, цитата, «гротескно переоценен», конец цитаты, но продолжаешь финансировать его фильмы и при каждом удобном случае хвалишь его на все лады, потому что он считается модным, и ты хочешь, чтобы он...
— Да-да-да, — рассеянно протянул Вепперс, — ты хорошо выучила свой урок, умненькая девочка. Очень хорошая работа. Вы меня прекрасно изучили. (Один только Демейзен заметил, что язык тела Вепперса выражает крайнюю степень озабоченности, а Джаскен, по-видимому, прилагает чудовищные усилия, чтобы не пялиться ни на своего нанимателя, ни на Ледедже.) Вепперс обернулся к Хюэн. — Госпожа посол, нельзя ли наконец перейти к делу?
— Ав Демейзен, — ответила посланница, выпрямившись и стряхнув с пальцев крошки сладостей, — вам бы стоило выслушать предложения господина Вепперса.
Она кивнула магнату.
Вепперс посмотрел на аватара, глубоко вдохнул, выдохнул и снова обратился к Хюэн:
— Это... лицо действительно представляет корабль Культуры? Вы меня не разыгрываете?
— Никоим образом, — ответила посланница, глядя скорее на Демейзена, чем на Вепперса, — это и в самом деле он. Приступайте.
Вепперс недовольно покачал головой.
— Ну-ну. — Он улыбнулся аватару неискренней улыбкой, тот ответил ему тем же.
— Вспышка дилетантской инфекции — это результат диверсии, — начал Вепперс. — Я подписал одно соглашение с Флекке и НР, и в соответствии с ним должен держаться в стороне от любого конфликта, затрагивающего Преисподние. Я блефовал. В мои планы никогда не входило соблюдать этот договор. Другое соглашение, которое я подписал, было заключено с ГФКФ, и оно обязывало меня указать им цели военного флота, который они собирались построить на Цунгариальском Диске, пока Культура и кто угодно еще, кому вздумается ввязаться в заварушку, будет отвлечена усмирением Вспышки дилетантской инфекции. Это соглашение я был намерен соблюдать, пока выполнение его не навлекает никаких неприятностей на мою голову. Эти цели — Преисподние, вернее, субстраты, управляющие этими Виртуальными Реальностями. Подавляющее большинство их, как бы ни подсчитывать абсолютное количество. Все самые важные Ады.