Она снова вздохнула. Глубоко, всей грудью вдохнула воздух и почти сразу выдохнула, с горечью провожая безвозвратно ускользающую дрему.
Одеяло, которым ее укрыли, оказалось неправдоподобно мягким и легким, почти неощутимым. Оно обернулось вокруг ее обнаженного тела, когда она завершила выдох и потянулась под этим теплым покровом. Даже Господу, наверное, не доводилось так нежиться.
И тут у нее перехватило дух. В голове возникло видение чего-то ужасного, чье-то лицо, вызвавшее в ней непреодолимый страх.
Прежде чем она успела вполне осознать, что это такое, оно исчезло без следа. Гнев, страх и горечь растаяли, как дым.
Чего бы она мгновением раньше ни опасалась, теперь это не представляло никакой угрозы. Отлично, только и подумала она.
Теперь-то и вправду пора вставать, сказала она себе.
Она приоткрыла глаза и обнаружила, что лежит на белых прохладных простынях, разметавшись по широченной кровати, в большой комнате с высокими окнами. Окна были распахнуты, но прикрыты белыми, тонкими, полупрозрачными занавесками. Потолок тоже располагался очень высоко. Теплый, напоенный цветочными ароматами ветерок гулял по комнате. Сквозь ткань занавесок и щелки меж оконных створок слабо просвечивало солнце.
В изножье она заметила нечто вроде слабо посверкивавшего расплывчатого облачка. Под ее взглядом облачко сделалось плотнее, и из него выплыло слово СИМУЛЯЦИЯ.
Симуляция?
Она села на постели, поморгала и протерла глаза. Потом снова огляделась кругом. Теперь изображение комнаты на сетчатке обрело четкость. Комната выглядела абсолютно, совершенно реальной. Но комната ее больше не интересовала.
Она внимательнее вгляделась в то, что промелькнуло перед ней, когда мгновением раньше она подняла руки и ладони к глазам. У нее глуповато раскрылся рот и отвисла челюсть.
Она очень медленно повторила это движение. Поднесла руки так близко к лицу, как только сумела. Повернула их тыльной стороной к глазам, осмотрела еще и еще раз. Потом перешла к ладоням и запястьям. Не удовлетворившись этим, скосила глаза, исследуя щеки и груди.
Откинувшись на постели, она подтянулась к изголовью, оперлась о него спиной, отбросила одеяло и уставилась на свое обнаженное тело.
Она снова подняла руки к лицу и пристально осмотрела каждую фалангу каждого пальца. Исследовала ногти, поднося их к глазам все ближе и пытаясь разглядеть то, что всегда было маленьким, но тем не менее доступным невооруженному глазу.
Наконец она оставила это занятие. Теперь ее взгляд стал блуждающим.
Она соскочила с постели — слово СИМУЛЯЦИЯ оставалось на прежнем месте, но она могла видеть его боковым зрением.
Между двух высоких узких окон, полуприкрытых вяло колыхавшимися занавесями, стояло зеркало в полный рост. Она подбежала к нему и уставилась на свое отражение.
И на лице тоже ни следа.
Она осмотрела свое тело.
Во-первых, кожа была неправильного цвета. Не цвета дымоходной сажи, а... она понятия не имела, как правильно называется этот оттенок. Грязно-золотой? Цвет речного ила? Оттенок солнечного заката, каким он виден через слой загрязненного выхлопами воздуха?
Это уже было скверно, однако худшее ожидало ее впереди.
— Мать вашу перемать, где мои инталии[5]? — сказал кто-то. Спустя миг она сообразила, что это был ее собственный голос.
Она смотрела на красивую обнаженную светлокожую девушку, стоявшую прямо перед ней. На теле девушки не было ни одной татуировки, а вокруг ступней крутилось слово СИМУЛЯЦИЯ.
Девушка была чем-то похожа на нее. Может быть, телосложением и костной структурой. Но и они были, в целом, вполне обычны.
Лишенная татуировок кожа была красновато-золотого оттенка. Неправильного оттенка. То же относилось и к волосам: слишком длинным, слишком темным.
СИМУЛЯЦИЯ, настаивало слово. Она стукнула кулаком по раме зеркала, испытав положенную тупую боль, и со свистом выдохнула теплый ароматный воздух сквозь крепко сжатые зубы. На зубах, между прочим, тоже не было отметин. И на белках глаз. Они вообще были какие-то не такие: чересчур безупречные в своей белизне.
От удара зеркало слегка покачнулось. Стекло, рама и подставка передвинулись на пару миллиметров по деревянному полу, отполированному до столь же зеркального блеска. От этого угол, под которым она видела своего двойника, чуть-чуть изменился.