— Обещаю дать тебе её на ночь, когда ты снова придёшь в гости, — съязвил Ортиокс, насмешливо прищурившись. — Если конечно, она будет не слишком занята с другими…
— Чёртова тварь! — рявкнул Джеймс, и больше не контролируя себя, бросился на Ортиокса…
***
Очнулся Джеймс уже на вилле, от того, что кто-то вливал ему в рот Эльфониак. Открыв глаза, он увидел перед собой Ирвина.
— Добрый день, сир, — хмуро поздоровался слуга, наблюдая, как Джеймс с трудом поднимается с кресла.
— Сколько меня не было? — вместо приветствия, спросил Повелитель, бросив взгляд за окно.
— Три дня.
— Странно… Мне показалось, я пробыл там меньше.
— В Мире Ортиокса время идёт по-другому, сир. Точнее, его там просто нет.
— И всё же, этот Мир слишком реален, Ирвин, — задумчиво пробормотал Джеймс, покачав головой. — Но понять его не так-то просто. Особенно Ортиокса…
— А вы пытались его понять? — Исполнитель нахмурился ещё больше.
— Да, пытался. Но, кроме того, что Ортиокс с лёгкостью может оторвать мне голову, я так ничего и не понял.
— Ну, об этом вы могли просто спросить у меня, сир, — Ирвин фыркнул. — В том, что Ортиокс сильнее любого Истинного во Вселенной — нет никакого секрета.
— Он забрал к себе Санту!.. — вдруг вспомнил Джеймс, до боли сжав кулаки.
На это Ирвин ничего не сказал. Он отвернулся, глядя куда-то вдаль.
— Ты… знал? — наблюдая за слугой, Джеймс внезапно всё понял. Его лицо потемнело от ярости. Ирвин обернулся и холодно посмотрел ему в глаза.
— Да, я знал, — спокойно кивнул он.
Джеймс побагровел, потом побелел и подошёл к слуге.
— Это ты отдал её им, верно?! — ахнул Повелитель, ошеломлённый собственным открытием. — Улиф следил за мной, и всё видел!.. Только он мог рассказать всё тебе и связаться с Ортиоксом!..
— Всё правильно, — не смотря на ярость и испепеляющий взгляд Джеймса, Исполнитель остался невозмутим.
— Зачем, Ирвин?.. — внезапно гнев Повелителя исчез, сменившись каким-то обречённым отчаянием. — Зачем ты это сделал?!..
— Она получила то, что заслужила, — равнодушно пожав плечами, заметил Исполнитель. — Я её предупреждал.
— Ирвин… — Джеймс не верил своим ушам. Он даже отступил на шаг и покачал головой, не в состоянии переварить услышанное.
— Вы её не простили, сир… Так почему я должен был её прощать?! — с жестким вызовом бросил Исполнитель. — И какая вам разница, что происходит с ней теперь, если та Санта, которую вы знали, уже мертва?.. Вы сами убили её! Забыли?!..
— Ты рассуждаешь, как… Ортиокс!
— Я говорю правду, сир! И я не виноват, что эта правда, вам не по вкусу!.. — ледяным тоном отрезал Исполнитель. — Что же касается Ортиокса, то вам следовало воспользоваться тем уникальным шансом, что Он вам предоставил для того, чтобы понять Его Мир! А вместо этого, вы горюете по какой-то шлюхе, которая и знать-то вас не желает!
— Прекрати! — на этот раз Джеймс не остался безучастным. Его зрачки угрожающе сузились.
Ирвин замолчал. Несколько секунд он с непонятным презрением смотрел Повелителю в глаза, затем коротко склонил голову и вышел из гостиной, хлопнув дверью. Уже через минуту Джеймс понял, что Ирвин покинул виллу.
***
Прождав слугу до вечера, Повелитель вдруг осознал, что Ирвин не вернётся. Что-то происходило с Исполнителем в последнее время, но Джеймс никак не мог понять что именно. Ирвин вдруг отдалился от него. Он был зол, раздражителен и даже не скрывал этого. И в то же время он не называл причины такого своего поведения, видимо считая, что Джеймс должен понять её сам. Странным образом настроение слуги перекликалось с настроением Ортиокса, и возможно, поведение Ирвина тоже было связано с визитами Повелителя на Тёмную Сторону. Однако прямой зависимости Джеймс не находил. Порядком раздражённый всеми этими загадками, он решил в последний раз поговорить со слугой и потребовать у него объяснений. Для этого, едва стемнело, он сам отправился в ресторан. Ирвин видимо ждал его визита, потому что нисколько не удивился, увидев на пороге Повелителя.
— Кофе, сир? — привычно предложил он, слегка наклонив голову в знак приветствия.
— Нет, — Джеймс покачал головой и огляделся. Гостиная была почти пуста. Вещи убраны. Мебель передвинута и выборочно накрыта плёнкой. Камин вычищен.
— Ты переезжаешь? — спросил Повелитель, наблюдая, как Ирвин снимает со стола скатерть.
— Нет, я ухожу, сир, — спокойно отозвался слуга, убирая скатерть в шкаф.
— То есть? — Джеймс нахмурился.
— Я ухожу, — повторил Ирвин, наконец, обернувшись к Повелителю.
— Ирвин, что происходит? — Джеймс шагнул к слуге и вопросительно взглянул ему в глаза. — Что с тобой? Может, скажешь? В последнее время ты ведёшь себя очень странно…
— Неужели? — буркнул Исполнитель, вновь отворачиваясь. Потом помолчал и, сняв с шеи медальон Золотой Спирали, протянул его Повелителю. — Возьмите, сир. Он принадлежит вам.
Джеймс взял медальон. Выражение его лица стало растерянным.
— Как же ты собираешься попасть за Реликтовую Черту без медальона?
— Я не собираюсь за Реликтовую Черту.
— Куда же тогда?.. — Джеймс окончательно растерялся.
— Домой, — коротко бросил Исполнитель.
— Какого чёрта, Ирвин?! — Джеймс всё-таки разозлился. — Может, объяснишься, наконец?!..
Слуга повернулся к нему.
— Вы могли получить все ответы у Ортиокса, сир. Но не захотели. Зачем же теперь вы требуете ответы у меня?
— Откуда ты знаешь про Ортиокса? — Джеймс даже остолбенел от неожиданности.
Ирвин лишь хмыкнул и не ответил. Взгляд его стал тёмным и усталым.
— Ответь мне! — потребовал Повелитель и его глаза вспыхнули. — Откуда ты знаешь, о чём я говорил с Ортиоксом, Ирвин?!
— И опять эти вопросы… — Исполнитель вздохнул и покачал головой. — А вы уверены, сир, что действительно хотите знать ответ?
Джеймс оцепенел. Несколько секунд он мочал, чувствуя, как сердце начинает учащённо биться, словно в предчувствии беды.
— Я уверен, — наконец, проговорил Повелитель, вдруг осознав, что это его последняя возможность выяснить истину. Что-то во всём облике Ирвина говорило ему об этом. Что-то в глазах слуги подсказывало ему, что больше нельзя отступать.
— Что ж, — помедлив, Ирвин вдруг кивнул. — Тогда идёмте, сир.
— Куда?
— Туда, где есть все ответы, — слуга усмехнулся. — Только на этот раз, мы пойдём туда вместе… — И не успел Джеймс опомниться, как позади него рухнула стена, открывая проход в мрачный, погружённый в свою зловещую красоту, Мир Ортиокса.
— Ирвин, а как же… — но Исполнитель уже переступил Черту и теперь ждал Джеймса на другой стороне. Чувствуя себя полностью дезориентированным в происходящем, Повелитель наплевал на ставшее уже привычным, ощущение опасности, и послушно шагнул через границу Миров. Ожидая, что в любой момент их остановят, Джеймс почти не удивился, увидев перед собой Улифа. Бросив быстрый взгляд на Повелителя Черты, воин перевёл его на Ирвина и застыл в нерешительности.
— Собери всех! — негромко бросил Исполнитель, и воин тут же исчез.
— Ирвин!.. — Джеймс невольно замер.
— Потерпите, сир. Скоро вы получите ответы на свои вопросы, — произнёс слуга, даже не обернувшись. — Идёмте! — поторопил он, и первым направился к воротам замка. Когда они вошли в замок и зашагали по пустынным гулким коридорам, Джеймсу на мгновение показалось, что он отсюда и не уходил. Непонятно почему, но Мир Тёмной Стороны постепенно становился для него более реальным, чем все другие Миры.
Когда они свернули в крайний левый коридор и очутились в анфиладе высоких арок, Повелитель уже понял, куда они направляются, и внутренне приготовился к встрече с Ортиоксом. Хотя, если честно, он плохо представлял себе, о чём будет с ним говорить. Ирвин не давал никаких объяснений, и молчал, если Джеймс пытался задать ему вопрос…
Наконец, их путешествие по мрачным коридорам подошло к концу и, распахнув тяжёлые стальные двери, Ирвин жестом пригласил Повелителя в зал. Джеймс вошёл первым. Ирвин вслед за ним. Все воины, а теперь их было около тысячи, мгновенно рухнули на колени и склонили головы. Джеймс, замер, взглядом выискивая в зале Ортиокса. Но его не было. Все взгляды Нерождённых были обращены на Ирвина. И тогда Джеймс обернулся и посмотрел на слугу. Ирвин тоже смотрел на него, но теперь в его взгляде, вместо обычной покорности, была ледяная чёрная стена. Если бы Джеймс не был Повелителем, он бы, наверное, упал в обморок от постигшего его потрясения. То, что, в конце концов, открылось ему, как истина, было непостижимым, нереальным и совершенно невероятным… Чудовищным и безумным одновременно.