поплыла.
(раздраженно хмыкнул)
Выпустил, выпустил меня из своей хватки, оттолкнул от себя в сторону.
— Слабая какая. Давай шприц сюда, Дёма. Сейчас мы ее быстро починим.
Едва различимый укол,
в вену…
И БУДТО КТО ДВЕСТИ ДВЕДЦАТЬ ВОЛЬТ ЗАРЯДИЛ В МОЁ ТЕЛО!
Выгнулась, выгнулась я дугой, жадно заорав от боли…
… неистового, необратимого прихода адреналина в кровь, дикого возбуждения в мозг — яркая вспышка осветила всё вокруг. Мир вновь обретал краски: покраснело, залилось всё шоколадным, теплым цветом, а затем вновь… вымочилось в блекло-серые оттенки полумрака.
Мышцы испуганно сжались, погоняя страх и волнение по жилам.
Сердце… сердце больным молотом заколотило в груди, норовя вырваться, выбраться наружу…. или, хотя бы, как минимум, разнести свою клетку в хлам…
Едва не задыхаюсь от эмоций — жадно втягиваю ртом воздух, гудя больным паровозом.
И вновь отчетливые звуки капели, и вновь ясный взгляд на своего ката — да только сил внутри, в душе больше нет — ПУСТО ТАМ!!!!! ПУСТО!!!!!
Тело вернули, а душу — нет.
— Отвечай! Жуки там были?
(будто кто язык приклеил к небу: не могу, не могу им пошевелить)
— Черт! И чего? Зачем это упрямство?
Никогда не понимал.
Рамич, дай нож.
Что? Какой нож?
(испугано дернулась я назад — тщетно пытаясь убежать…)
Сжалось, заледенело всё внутри от очередного приступа страха.
(ведь для него, для страха, душа и моральные силы не нужны — инстинкты решают по-своему)…
Резко приблизился ко мне мужчина…
Лезвие, острое, безжалостное, серебристыми глазами вдруг засверкало рядом со мной, похотливо, ликующе оскалилось, зашипело от предвкушения,
… от дикой жажды, желания крови,
играясь, забавляясь бликами, метая взгляды хладной смерти.
— Не хочешь постепенно, не хочешь маленькими шажками двигаться вперед, тогда я быстро развяжу тебе язык — и ты у меня… ВСЁ РАССКАЖЕШЬ!
Укол острием…
И тут же целиком вонзился, впился холодным языком кинжала в кожу…
Тонкой, жгучей линией… от глаза,
… вдоль скулы, — вниз,
… и вниз
и вниз…
… всё дальше и дальше…. аккуратно, точно (словно кистью художник) вел, выводил четкую линию овалом к губам.
— Прошу, не надо… — (жалобно запищала трусость во мне)
(вмиг замер — рука застыла,
взгляд алчно прикипел к сотворенной картине…. наслаждаясь извращенной красотой)
— А вот и звук дали…
Правильно, милая,
и я не хочу уродовать, портить такую прелесть…
Честно. Не хочу.
Так что… давай, признавайся.
Что там забыли Жуки? Что они искали? Что вынесли от Лютика?
КАКОЙ ИХ ПЛАН???
— Не знаю, честно, не зна…
Ааааа…
(и договорить не смогла…; дикая боль вырвалась из меня наружу, лавой обжигая, разрывая горло от мощи)
Вогнал, вогнал мне кинжал в ногу. Вогнал — и тут же его выдрал назад.
— Если ты еще не поняла, то живой отсюда не уйдешь.
А то, что мне нужно — я узнаю. Пусть даже придется прибегнуть к пыткам инквизиции.
Поверь, с тобой я еще ой как гуманный.
Так что…. либо по-быстрому — и баиньки, либо долго-долго и мучительно шагать к концу.
(ною, реву — пытаюсь сдержать истерику, а в голове давно черти пляшут чечетку; нет больше меня — рассудок сорвало с катушек — лишь дикая боль в коробке, боль… и отсутствие здравых мыслей)
— Не переживай, от потери крови ты у меня не скончаешься. Я не настолько глуп.
(вдруг встал, встал рядом со мной, нехотя шаг в сторону, отвернулся)
— Лера, ради чего? Ради чего ты их покрываешь?
Или мне нужно кого-нибудь из твоих найти, и пытать их у тебя на глазах? Да?
— Нет, — взволновано вскрикнула я. — Нет!
— Вот и я так решил. А оказалось — труба… Ты не хочешь идти на контакт.
Что мне делать?
(вдруг резкий удар, удар ногой в грудь — невольно согнулась, сжалась я вдвое (глупые попытки лишь), еще рывок — и новая боль, удар пришелся по почкам)
Завыла, заорала я, давясь муками…
Вдруг рыкнула дверь.
(не вижу, не слышу уже ничего — просто жду боли…. и смерти…)
— Роман, пошли со мной. Наверху какое-то движение.
— Ты чего? Что сам не можешь разобраться?
— Короче,
давай выйдем…
— Ладно.
(развернулся к Демьяну)
Рамич, можешь пошалить пока с ней немного, но помни: девка нужна мне — живой.
Глава Семьдесят Седьмая
— Ну что, Клинко? Передашь мой привет своей Светочке?
— Меня все равно убьют, — сухо, без особых эмоций прошептала я.
(хмыкнул)
— Ничего, твой труп и сам… сможет многое сказать,
… объяснить, кому они вызов бросили.
Вдруг схватил меня за ноги и потянул на себя.
(черт, пытаюсь сопротивляться (хотя в голове уже давно вертолеты правят миром) — тщетно: все тело связанное — как селедка на крючке)
Вмиг рванул, содрал куртку. Еще рывок и разобрал на мне майку, белье.
(самодовольно хмыкнул)
— Я тебя убью… убью, как паршивого пса, — только и могла я сейчас словами сражаться…
— В следующей жизни, Лерочка. Разве что, в следующей жизни, — тут же жадно, алчно, как голодный, с помойки бомж, припал своим слюнявым ртом к моему телу.
— Подонок! НЕ ТРОЖЬ МЕНЯ — пытаюсь сжаться, оттолкнуть его — ничего не могу, лишь боль, боль от прежних ударов эхом расходиться по моей плоти, заставляя цепенеть и дрожать в муках.
Вмиг схватил меня за бедро, сжал, с внутренней стороны, сжал до крика. Еще движение, и скользя (ладонью протискиваясь между ног) спустился к щиколоткам.
Попытка развязать ноги.
— Ты только насиловать и можешь?
— Знаешь, — вдруг наши взгляды встретились, замер, — несколько месяцев назад я бы в рожу тебе дал за такие слова. А теперь, теперь смело признаюсь — да. Да — меня это невероятно заводит. А тебя? — вмиг приблизился, губами едва ли не касаясь моих.
— А меня заводит мысль о том, как я буду тебя убивать…
Медленно…
— И пылко, — вдруг добавил вместо меня, тут же дернулся назад — сорвал с ног веревку, и завалился на меня, сел сверху, пресекая попытку — драться, брыкаться.
(захохотал)
(черт, боль, дикая боль в ране (от удара ножом) неистово запекла тысячью взрывами ада)
Попытка, пусть даже чахлая попытка ногами оттолкнуть, скинуть с себя Рамича — и та стала едва ли заметной. Нелепой.