Выбрать главу

— Хреновый царский трон, маэстро.

— Чем же?

— Твердый… Юр, — (наконец-то решилась на тему, давно меня волнующую), — а ты… стрелял когда-нибудь в человека? По-настоящему… боевыми.

— Света, что за вопрос? — (резко обернулся)

— Ответь. Прошу.

— Ну, стрелял. И что?

— Убивал?

(нервно скривился; тяжело сглотнул)

— Я не буду обсуждать это с тобой.

— Ну, скажи!

Трудно?

— Зачем это тебе?

— Просто… хочу знать.

— Свое "просто"… оставь себе. Ясно?

— Ну, ответь. Прошу. Мне, действительно, очень важно.

— Убивал. Довольна? — нервно рявкнул; спешно отвел взгляд в сторону.

(не реагирую на психи)

— И каково оно?

— Киряева, ты что, чокнулась? Что за глупые вопросы? Тебе не кажется, что это — слишком личное?

(замерла; опущен взгляд в пол — а в голове лишь… Федор и то… мое желание убить его)

— Что-то произошло? А я не знаю? Или что? — вдруг уперся руками в стол. Приблизился, повис надо мной. Глаза… пытаются взглядом пробуравить душу

(невольно уставилась на него в ответ)

— Нет. Ничего…. но… можешь, ответить?

(замер; взгляд бессмысленным комом укатился прочь)

Вдруг резко отдернулся. Отстранился.

— Нечего здесь обсуждать…

Прости.

Спешные шаги на выход из подсобки.

Тьма. Резкая тьма вокруг. Словно кто глаза выколол.

— Черт! Суки.

— Что это? — нервно дернулась я на месте… от неожиданности, в неловком испуге.

— Да что… что. Свет отрубили. А в оружейный сразу дверь клинит — чертов защитный механизм.

(попыталась встать, идти на ощупь)

— Ай, хрень падлистая! — злобно зашипела я.

— Что ты там уже?

— Ударилась.

Чирк. Чирк — и вдруг загорелся огонек в его руке. Зажигалка.

— О, — замерла я, удивленная. — Так наш правильный Юрчик… еще и курит?

— Очень смешно, Киряева. Будто в жизни… больше ни для чего зажигалка не может понадобиться.

— Ну, не знаю…

(несмелые, робкие шаги навстречу)

— И что? Долго мы здесь сидеть будем?

— А откуда зн…

(не дала, не дала ему договорить — прилипла, притиснулась губами к его губам)

Огонек резко угас.

Обнял, обнял в ответ Юра меня.

Робко скользнул рукой по спине, прижимая ближе…

Долгий, затяжной… поцелуй.

ласкал, ласкал… и нежил. Прикасался едва заметными движениями, то вдруг напористо, властно… завладевал моим разумом, заставляя сходить с ума от страсти.

Несмело проник своим языком в мой рот,

… взрывая чувства в хаос.

Больное счастье расплывалось, растекалось, закипало в моих жилах.

Кружился, кружился мир в голове, рассыпаясь на крошечные звездочки удовольствия.

Еще, еще, еще… хотелось его целовать, целовать… целовать.

Словно воздух вбирать, словно жизнь в себя вливать —

Мой Юрочка…

Но еще минута — и вдруг резко отстранился. Отпрянул пристыжено,

словно кто… рассудок вернул.

— С-свет. Прости. Я… я не могу.

— Что?

— П-пойми правильно. Ты мне нравишься… Даже очень…

Н-но…

(молчу, молчу — пристыжено глотая звуки;

замерла, не дыша)

Если кто узнает… е-если…

То сразу… меня переведут, а тебя — коль не в Низы, то на — условное.

И больше не увидимся никогда.

Понимаешь?

… никогда.

Прости.

Зашипела, зажужжала люминесцентная лампа… наливаясь светом, жизнью.

Просветлело вокруг.

(словно кто в театре кулисы поднял — оголяя стыд и застенчивость нашу)

Резко отвернулась,

отвернулась я, пряча побагровевшее от смущения лицо, растерянные взгляды.

Боль в глазах, и в сердце.

— Прости, Свет.

Несмелый шорох — и едва слышно захлопнулась дверь.

Ушел.

Ушел, сбежав от меня.

Ушел, вышвырнув…

Глава Двадцать Первая

— Так. Ладно. Повеселились, подурели — и хватит. Завтра Турнир. Ваш первый, и по сути, самый важный бой. Сражение.

Мало верить в себя, мало даже знать всё про врага. И даже стрелять точно… не так уж важно.