Как же жестоки люди. Почему самые добрые их побуждения в порыве быть правильными и справедливыми могут привести к таким последствиям? Не понимал он. Вот просто не понимал.
Анатомо-физиологическое развитие позволяло ей выносить ребёнка. Ну так усыновили бы его родители, если уж так берегли дочь. Вырастили бы. Но нет, боялись позора. И что? Теперь нет позора, есть слёзы, горе и сожаление. Умные-то все только задним умом.
Дома нажарил себе картошки с луком. Поужинал, но девочка всё никак не шла из головы. Иногда так сложно отключиться. Был бы Семёныч с его шутками и прибаутками, наверное, стало бы легче.
Говорят, что Семёныч таким и пришёл на работу к ним, весёлым балагуром, пятнадцать лет назад. Теперь и Володя пришёл, и там останется. Потому что там его место.
Навернул картошки и запил чаем, конфету сосательную в рот отправил, когда раздался звонок в дверь.
Подошёл, открыл.
Перед ним стояла молодая женщина в домашнем халате и тапочках. Лицо её показалось смутно знакомым, но Володя не вспомнил, где и когда он её видел. Столько людей проходит, столько лиц.
— Добрый вечер. Вы что-то хотели?
— Да, простите за беспокойство, но бабушка себя неважно чувствует, а мой сын сломал наш тонометр. Я позвонила вон той соседке, — она указала рукой на третью дверь на площадке, — а она меня перенаправила к вам, сказав, что вы врач.
— Хорошо, я сейчас возьму тонометр, заходите, не стойте в дверях. Буквально пару минут подождите. Кстати, меня зовут Владимир.
— Оксана. Мы переехали только недавно.
— Да я в курсе, что недавно. Мне же слышно всё, что у вас делается. И ремонт ваш тоже слышал хорошо. Весело рабочие ваши по ночам отдыхали.
— Простите!
— За что? Не вы отдыхали весело, а рабочие. Всё я готов, пойдёмте.
С бабушкой тоже пришлось познакомиться, давление у неё повысилось, и он ввёл магнезию внутривенно, затем посидел немного, пока лекарство подействовало, и после того, как бабушка почувствовала себя лучше, засобирался домой.
Интересно, что бабушка оказалась бабушкой Оксаны и прабабушкой Олежки, которого Володя так и не увидел, потому что тот уже спал.
У него режим — объяснили Оксана и Мария Юрьевна.
Перед тем как самому лечь спать, Володя ещё раз проконтролировал давление Марии Юрьевны. Время уже было позднее, и от предложенного чая он отказался.
***
Спал как убитый и даже в три часа ночи не встал.
Утро казалось необычным, светлым каким-то, и кофе вкусным, хотя сахар закончился, а молоко скисло. Только никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он встречал Оксану раньше. Но в том что встречал, не сомневался.
***
Семёныч подробно и с возмущением рассказывал, как он выступал в суде и как все факты такого простого дела оказались переиначенными. В результате и приговор вовсе не такой, как ожидался.
Он всё повторял одну и ту же фразу: «Куда катится мир?!»
А потом рассказал очередной анекдот про Вовочку:
«В класс пришла новая учительница литературы. Первый урок.
— … Дети! Угадайте, творчество какого великого русского писателя и поэта мы будем изучать. Подсказываю: первая буква „П“, последняя — „Н“.
Маша тянет руку:
— Пушкин.
Учительница:
— Правильно, Маша. Мне нравится ход твоих мыслей. А теперь.
кто знает, творчество какого писателя мы будем проходить потом. Подсказываю:
первая буква „Т“, последняя — „В“.
Катя тянет руку:
— Тургенев.
Учительница:
— Правильно, Катя. Мне нравится ход твоих мыслей. А теперь…
… Тут тянет руку Вовочка:
— Марьиванна, а вот отгадайте вы: первая буква „Х“, последняя — „Й“!
— Вовочка!!! Вон из класса!
— Марьиванна! Это ХЕМИНГУЭЙ. Но ход ваших мыслей мне нравится!»
========== Часть 6 ==========
Утро должно было начаться с сигареты.
Володя проснулся, натянул джинсы и майку и, взяв начатую пачку с зажигалкой, открыл балконную дверь. Но тут же спохватился, вернулся в комнату и оставил на прикроватной тумбочке и сигареты, и зажигалку, после этого всё равно вышел на балкон подышать свежим воздухом.
На соседском балконе опять возилась Мария Юрьевна.
— Доброе утро, Володенька! — поприветствовала она его. — Молодец, на балконе больше не куришь. Я бы тебя ещё попросила в туалете не курить. У нас вентиляция общая, знаешь, как запах в квартиру тянет.
Он расхохотался.
— Хорошо, что у нас кухни не совмещаются, а то бы мне вообще бросить курить пришлось.
— Володя, мысль тебя посетила правильная. Бросать надо. А то такой милый парень и прокуренный аж насквозь.
— Хотите лишить меня последнего удовольствия? Как самочувствие?
— Да что мне будет-то! Нормально всё. А что, других удовольствий у такого гарного хлопца не имеется?
— Пожалуй, что нет. Вот одно и последнее. А теперь и на балконе нельзя, и в туалете тоже.
— Ты один живёшь?
— Один.
— Жена?
— Ушла.
— Родители?
— Отца не помню, а мама умерла почти четыре года назад.
— Вот горе-то. Ты что, пьющий?
— Я? Нет. То есть совсем.
— Вот, значит — кодированный. Я Оксанке так и сказала, что хороший парень не может быть без изъяна и вот нашла.
Володя уже смеялся в голос.
— Ну и развеселили вы меня с утра пораньше. Изъян-то есть, но в другом. К алкоголизму отношения не имеющий. Ошиблись вы.
— А по секрету скажешь?
— О чём? Об изъяне? Чтобы вы тут же побежали его внучке рассказывать? Нет, не скажу. Мой изъян моим секретом останется.
— Ладно, потерплю. Вот познакомимся получше, я у тебя все тайны выведаю.
— Да какие тайны от соседей при такой-то слышимости.
— Это верно, но ты не шумишь.
Он попрощался с соседкой. Выпил растворимого кофе, наконец закурил, прикрыв дверь кухни и открыв окно, и пошёл на работу.
***
Семёныч был не в духе. Он даже не поздоровался. А заговорил с места в карьер.
— Вова, ты представляешь сегодня с утра у «Скорой» свою бывшую одногрупницу встретил, Галку. Старая, толстая, противная — жуть. Ну ни рожи ни кожи. А я с ней чуть не замутил в своё время. Сейчас расскажу.
— Рассказывай и давай покурим, а то у меня соседка — сердечница. Так она меня курить отучает. Где ни курю, всё ей пахнет. А курю я, между прочим, у себя в квартире.
— Вова, мне бы твои проблемы. Ты лучше послушай про мою жизнь.
— Рассказывай. Что у нас сегодня по плану?
— Сначала моя исповедь, а потом всё как всегда. Но трупы от нас не убегут, а я страдаю тут перед тобой душевными муками. Только ты весь в трупах.
— Слушаю я тебя, слушаю. Тебе чай или кофе?
— Чайку плесни. Ну так вот. Я с Веркой встречался с первого курса. Вот как увидел её в первый день, так сразу понял: эта женщина, ну девушка тогда — для совместной жизни. Понимаешь меня, да? Но не мог же я жениться пацаном совсем. Так я Верке поставил условие, что она меня ждать должна. А я нагуляюсь и женюсь. И гулял. То есть сексом я занимался со всякими, а Верку любил. И она меня любила. Но она только меня любила. И я с ней ни-ни, до свадьбы.
— И долго ты с ней ни-ни?
— Да, почитай, до конца пятого курса. А потом случай у меня произошёл вот с этой самой Галкой. Ухаживал я за ней, с целью затащить её в постель. Она тогда с такими буферами была… Но она не давала никак. Не мог я её на секс развести. И в кафе водил, и в кино целовались, и в подъезде обжимались, а вот в постель всё никак. Долго ухаживал, месяца четыре. Сначала просто хотел секса, а потом уже отступить не мог. Как так — она меня, распрекрасного принца, к себе не подпустила! Вот и решил, что сдохну, а своего добьюсь. И вот по весне, уже ближе к сессии, Галка сама предложила провести с ней ночь, да не просто у меня в общаге, а в её квартире, в родительской спальне, на родительской кровати. Типа родители на два дня на дачу свалят, а мы с ней оторвёмся. Представляешь, Вов — я, в апартаментах, на двуспальной кровати?!