Выбрать главу

– Погоди, командир, – остановил его Серый, – я не врубился. Если он потащит сундук, то что делать-то? За ним идти?

Лисипицин закатил глаза. Затем посмотрел на Эдика:

– Как ты с ними работал?

– А что, нормально, – пожал плечами шеф. – Никаких проблем.

– Они ж тупые, как сибирский валенок! – взвыл Рудольф Адольфыч.

– Ты это… Фильтруй базар, – нахмурился Эдик. – Кто тебе сказал, что сибирские валенки тупые? У них носы заостренные, сам видел! Это наши, свойской валки, с тупыми носами делаются.

Лисипицин оторопело выслушал его и тяжело кивнул головой.

– Хорошо. Значит, так: если Шлоссер потащит сундук в администрацию, этот сундук надо культурно отобрать. Понятно?

– Вот теперь все ясно, – облегченно вздохнули бандиты, – а то говоришь какими-то загадками. Мы пацаны конкретные. Любим конкретный базар. И это… По тыкве ему можно врезать?

– По тыкве? – Лисипицин мечтательно расцвел. – Можно! Да-да, – добавил он сладким голосом. – Можно и даже нужно!

– Вот это по-нашему, – оживились братки, – а то все непонятки какие-то. А сейчас чего делать?

– Спать надо идти, – сказал Рудольф Адольфыч, – сил набираться. Мне еще село мести… Это вам – лафа, дрыхни, сколько хочешь!

Вскоре они распрощались, и бандиты, надев клобуки, двинулись к Маланье. По дороге они наткнулись на стайку лесных чертей. Те промышляли что-то в курятнике, но, увидев процессию в клобуках, до смерти перепугались.

– Попы! Попы идут! – завизжали они и бросились врассыпную, унося добычу: двух откормленных кур и матерого индюка.

Правда, индюка они по дороге выронили, и птица, отряхнувшись, направилась домой, оскорбленно ворча и сердито оглядываясь. Ни Эдик, ни бандиты уже не чувствовали ни испуга, ни даже удивления. Ими овладело чувство какого-то безразличия.

Только Серый презрительно бросил:

– Глядите-ка, черти!

– Мы сами черти, – отозвался Эдик и с невольным уважением подумал о рогах.

– Слышь, пацаны? – неожиданно отозвался Колян. – А в аду истопникам хорошо платят?

– А ты что, устроиться хочешь? – лениво поинтересовался Эдик.

– А что такого-то? – пожал плечами Колян. – Работа нормальная, эксклюзивная. Наверняка в валюте получают!

– Тебя не возьмут, – возразил Серый, – у тебя рога не подходят. И у Толяна не подходят – у него бараньи. Вот шеф – это как раз то!

– А ты вообще однорогий, – обиделся Колян, – молчал бы уж!

– Это я однорогий? – возразил Серый и стащил клобук. – Смотри!

Эдик глянул на Серого и обалдел. Мало того что срубленный рог отрос снова. Прямо на лбу вырос еще один, хоть и короче других, но зато необыкновенно острый даже на вид.

– Видали? – гордо сказал Серый и снова надел клобук.

– Ну ты теперь точно черт! – выдавил Эдик. – За три-то рога тебе в аду сразу сержанта дадут! А может, и лейтенанта!

Возле Маланьиного дома братков дожидался четвероногий петух. То ли на стреме стоял, то ли готовился кукарекать. Скорее всего, второе, потому что он беспокойно ходил по поленнице и время от времени клекотал, прочищая горло. Однако клекот выходил неубедительным, петух озадаченно мотал башкой и снова ходил. Его встопорщенные перья поредели, и вообще, после взрыва в туалете он выглядел неважно.

Увидев приближающихся братков, петух что-то неразборчиво гаркнул и метнулся в ближайшие кусты.

– Здорово я его укротил? – самодовольно спросил Эдик, открывая калитку. – Будет знать, тварь пернатая, на кого баллон катить!

Тут Эдик вспомнил грустную предысторию этого события и процедил сквозь зубы:

– А ты, Серый, если еще раз носки в стакан засунешь, заставлю сожрать. Усек?

– Ясно, шеф, – без особого испуга отозвался Серый.

В комнате бабки горел свет. Когда братки вошли в избу, она выглянула и, увидев Серого, изменилась в лице.

– Что-то ты, дружок, весь рогами изошел? И серый какой-то!

– Я и есть Серый! – Бандит бестолково захлопал глазами.

– Во-во! – сказала старуха. – Аж синюшный стал. Может, заболел?

– У него, бабуля, кровь до башки недотягивается, – со смехом пояснил Толян, – шея больно длинная!

– А я думаю – у него вся сила в рога ушла, – возразила бабка. – Тьфу ты, разврат какой!

– А вы, бабуля, чем занимаетесь? – спросил Серый, чтобы отвлечь старуху от неприятного разговора. – Книжку читаете?

– Ага, – кивнула бабка.

– Наверно, детектив?

– «Анатомия свиньи», – нахмурилась Маланья. – Мне всяку дурь читать невместно.

– Ты, бабуля, не права! – обиделся за писателей Эдик. – Я вот однажды читал одну книжку. Хорошая книжка, зверская… – Шеф напрягся, чтобы вспомнить сюжет, но почувствовал, что все прочитанное напрочь выветрилось из головы, и поскорее прошел в комнату. – Ты, бабуля, нас часов в семь разбуди, – попросил он, – дело есть.

– Ну наконец-то, – пробурчала Маланья, – за голову взялись!

Тем временем Эдик уселся на раскладушку и задумался, глядя на то, как Серый и Колян запутались в проходе рогами, словно матерые козлы. Расцепить их удалось только после вмешательства Толяна.

– Ну что, рогатая гвардия, – довольным голосом сказал Эдик, – отбой! – Он дотянулся рукой до выключателя настольной лампы и выключил свет.

И тотчас его кто-то пребольно ущипнул за нос.

– Мм-ня! – Гаркнул Эдик и ткнул кулаком в густую пахучую темь. Кулак с громким чмоком врезался в чью-то физиономию, и комната огласилась жалобными воплями:

– Шеф, за что?!

Эдик включил свет. Толян лежал на кушетке, схватившись за скулу. Эдик потер кончик носа и тупо уставился на Толяна.

– А ты чего щиплешься? Я таких шуток не люблю!

– Это не я, шеф! – простонал Толян.

– А кто?

– Не мы! – дружно ответили братки.

– Ну ладно, замяли. – Эдик снова выключил свет, но не успел он коснуться головой подушки, как чьи-то ловкие сильные пальцы снова схватили его за нос, да так, что шеф едва не взвыл. Он снова ткнул кулаком и пустоту, и пустота снова застонала, на этот раз голосом Серого.

– Ой-ей! – Эдик вскочил как ужаленный и включил свет. Нос горел, будто надраенный наждачной бумагой. – Вы че, уроды? Еще раз кто так пошутит, на рога насажу! – Он отволок свою раскладушку в самый угол. – Сами свет отключайте!

Выключатель щелкнул. И тут Эдик понял, что дал маху. Кто-то навалился на него сверху, в третий уже раз схватил за нос и принялся мять шефа, таская его по подушке. Бедный Эдик только мычал, пытаясь отбить неуловимую руку.

– Чего это с шефом-то? – услышал он голос Коляна. – Слышь, стонет?

– Он всегда стонет, – откликнулся Толян.

– Драться не надо! – обиженно просипел Серый.

– Шеф, ты чего? – на всякий случай спросил Колян, но Эдик смог только невнятно промычать:

– Гам-ням-няммм!

– Ну точно, спит! – успокоился Колян и повернулся на правый бок.

Из угла еще долго доносились звуки приглушенной борьбы. Затем по полу прошлепали босые ноги. Вспыхнул свет. Братки оторвали головы от подушек. Перед ними стоял шеф. Невероятно красный, распухший нос его буквально на глазах наливался синевой и приобретал грушевидную форму.

– Шеф, ты че, простудился? – участливо поинтересовался Серый, высунув из-под одеяла голову.

Эдик посмотрел на братков с ненавистью. По его щекам текли слезы.

– Ты че, из-за рыжевья расстроился? – заботливо произнес Толян. – Так плюнь, мы свое возьмем!

– Цхе! – загадочно произнес Эдик и мутным взглядом уставился на стол. Затем его рука потянулась к стакану, в котором парились носки. Серый посерел. Между тем Эдик, не вдаваясь в тонкости и детали, залпом выхлестал из стакана воду. Пошатываясь, он поставил стакан с носками обратно и, пробормотав что-то вроде: «Какая стганная завагка», – рухнул на раскладушку и тут же громко захрапел.

Бандиты переглянулись.

– Ты это, Серый, ошалел, что ли? – прошептал Колян. – Шеф тебя предупреждал насчет носков?