В конце концов горожане позволили женщинам прийти на Иудин остров, и Юстина с Леэни поспешили туда с подойниками в руках. Якоб нерешительно брел за ними. Он намеревался немного покружить по сердцу болотного острова, посмотреть, что стало с елями вокруг поляны, и, укрывшись за валунами, взглянуть на место взрыва. Человек не в силах без конца сдерживать свое любопытство. Время от времени приходится в чем-то уступать себе.
Поляна превратилась в огромную яму. Взлетевшие в небо куски камня, падая, скосили ветви со стоявших окрест деревьев. Здесь стоял странный запах. Якоб не мог понять, откуда идет этот горький запах, который застревал в ноздрях. Господа из города сгрудились внизу, в яме, вертели в руках каменные осколки и что-то бормотали, словно заговорщики. Якоб жадно и бесстыдно смотрел на мужчин и груду камней, стараясь все же понять смысл этого предприятия, который до сих пор оставался для него неясным.
— Якоб! Якоб! — жалобно послышалось из-за деревьев.
В этот миг Якоб пожалел, что у него на плечах жена, и хутор, и вся эта штуковина. Стать бы свободным, зажить жизнью, достойной мужчины. Он завидовал тем, что кучкой стояли там, в яме. В эту минуту он готов был снять с себя все и остаться голым, готов был отдать что угодно, лишь бы получить в свое владение взрывчатку, чтобы и он мог вывернуть наизнанку земную кору и взвесить на руке камни, доселе пребывавшие в вечной тьме, и понять то, что до сих пор не давали ему понять жизнь и судьба.
Якоб полагал, что в жизни каждого есть высшая точка, к которой он когда-нибудь придет; сам он пришел к своей вершине полувслепую, и теперь следовало быть настороже, чтобы сразу же не свалиться с нее. Это так легко могло произойти. Останется лишь смутное воспоминание: был однажды возвышенный миг, от которого распирало грудь, и все реже и реже приходит он на память, если изо дня в день ты должен тупо выполнять положенную тебе на хуторе работу.
Меж оголенных стволов стояла Юстина, она с ног до головы дрожала. Куда исчезла отважная девушка, которая рука об руку с Якобом пришла через Долину духов на Виллаку? Может быть, та Юстина осталась в виллакуской горнице, где пьяный Якоб так необузданно взял ее?
Впервые у Якоба мелькнула такая мысль.
Якоб пошел следом за Юстиной на пастбище.
Леэни стояла, нагнувшись над телкой — та лежала на земле, выворотив глаза, и хрипела.
Самая старая в Россе корова, у которой болотная болезнь выела суставы, отдувалась в орешнике, словно пыталась спрятать в зарослях свое разорванное вымя. В конце жизни у животных появляется сообразительность человека, из глаз коровы глядел смертельный страх. Она как будто искала взглядом молот, который должен был с тяжестью скалы ударить ее меж рогов.
Потрясенный Якоб неверным шагом лунатика поплелся на край пастбища — где же остальные животные? Меж чахлых березок валялась сломанная изгородь, стадо рвануло в болото.
Леэни оставила хрипящую телку. С бледным как мел лицом, она поднесла свои дрожащие руки к вырезу платья и шевелила ртом, но ни звука не вылетало из ее горла. Не глядя под ноги, Леэни пошла к барахтающимся в болотных яминах животным и стала звать:
— Теля, теля, теля.
Вначале то был лишь шепот, затем он перешел в хрип, пока наконец голос не обрел звук и, как ни странно, удивительное спокойствие. Якоб стал прислушиваться: может, это был гул церковных колоколов, паривший над благоухающим лугом и вобравший в себя жужжание пчел?
Леэни по колени увязла в грязи. Она вытаскивала то одну, то другую ногу, все животные смотрели в ее сторону.
— Это не впервой, и раньше выбирались из болота, — уговаривала она коров.
Юстина опустилась на колени перед хрипящей телкой, причитая сквозь слезы:
— Теля, теля, теля…
Сестра вложила ей в уста эти слова.
Туловище телки поднималось и опускалось, она со свистом вдыхала и выдыхала воздух, словно в горле у нее застрял кусок, от которого надо освободиться.
Юстина протянула вперед руки и, подавляя плач, стала повторять:
— Телушка, вставай, вставай!
Она шевелила кончиками пальцев, точно манила животное к себе.
Телка шумно дышала, постепенно глаза ее начали проясняться. Слегка приподняв голову, она нащупала ногами опору, пытаясь подняться на колени.
Якоб понял, что сегодняшний день что-то перевернул в нем. Он много раз наблюдал, как только что родившийся теленок встает на ноги, но ни разу не думал о том, что жизненная сила — это величайшая тайна, которую дано познать человеку.
Леэни стояла по пояс в болотной жиже и беседовала с животными.
Якоб преодолел оцепенение и принялся действовать. Он схватил в охапку втоптанные в грязь жерди от забора, бросил их себе под ноги и направился к Леэни. Взяв свояченицу за руки, он вытащил ее из ямины. Грязь стекала по платью Леэни вниз, ноги были серые и толстые, словно обмазанные глиной. Но она уже твердо стояла на жердине, положив руку на плечо Якоба.
С той стороны, где были коровы, донеслось нечто подобное вздоху и многократным эхом отдалось в кустах.
Смертельный страх, от которого тонут как животные, так и люди, стал постепенно рассеиваться. Коровы подняли головы и передними ногами встали на кочки, правильное чутье вернулось к ним. Снова казалось, что каждая пядь болота хорошо знакома им и они знают, где почва выдержит их, где нет.
Корову с порванным выменем Матис на закате прикончил.
На следующее утро господа из города предложили за корову деньги, но Якоб отказался взять их.
Ведь городские господа извлекли богатство из сердца Россаского болота.
Мужчины сидели в ряд перед амбаром, полный мешок камней был вытряхнут на серые доски пола. Они не уставали смотреть на свою добычу, каждый неровный осколок вертели в ладони и лупой исследовали все его прожилки. Люди из города никогда еще не были такими словоохотливыми, как в это яркое утро.
Сегодня они никуда не торопились. В этот день никто здесь, на Россе, никуда не торопился. Только Юстина не выходила из дома, она варила и жарила. Гору мяса надо было как-то использовать.
Якоб так внимательно слушал горожан, что голова у него от напряжения начала гудеть. Слишком много оказалось нового, что необходимо было запомнить. Что означали все эти слова? Какие из них были самыми важными?
Аспид, доломит, известняк, свинцовая обманка, галенит?
Господа из города взвешивали на ладони куски камней. В них отчетливо были видны темные блестящие пятна.
Это и были осколки богатства, в которых прятались и медь, и свинец, и цинк. И серебро!
Якоб попыхивал трубкой, набитой душистым табаком, привезенным горожанами, ветерок слал дым в лицо и щипал глаза.
Иудин остров оказался пещерой сокровищ!
Мужчины ясно сказали, что темные крапинки встречаются в светлом камне гнездами.
Якоб был опьянен этими разговорами. Он готов был тотчас же, как крышку от котла, приподнять весь Иудин остров вместе с деревьями и валунами, чтобы извлечь оттуда все темные драгоценные гнезда.
Мужчины тоже были в опьянении. С размякшими от удовлетворения лицами они пустили бутылку по кругу. Леэни принесла из избы полную миску дымящегося мяса и каравай хлеба. Серые доски амбарного крыльца сошли за обеденный стол. Мясо старой коровы, страдавшей болотной болезнью, оказалось удивительно нежным и вкусным. Вскоре начисто обглоданные кости валялись вперемешку с осколками камней. Якоб взял в руки кусок с черным гнездом внутри. Он вытер поблескивающую поверхность камня о штанину — ему показалось, будто кто-то капнул на камень мясного бульона.