Правдолюб же подходил к коленопреклоненным людям и прикладывал крест ко лбам. Опосля таких касаний каждый реагировал по-своему. Кто бился в падучей. Кого скрутило. Некоторые рыдал навзрыд. Иные покрылись испариной. Особо слабонервные же и вовсе обгадились.
— Виновны все, как один! Ведали, что зло творится рядом, но ничего не предпринимали. Вас поставили сюда бдеть и охранять непонятный объект. А вы что вершили? — Байда вырвал у начальника смены из-за пазухи пожалованный недавно кошель с золотом, — За деньги продавали жизни людские? Надо бы искупить. Подходите ко мне по одному. Особо болезных под руки ведите.
Суровый вид карателя пугал до икоты. Служивые мялись в нерешительности пока тот не гаркнул:
— А ну выполнять, живо!
Весь десяток во главе с предводителем потянулся к жестокому тирану.
— Батюшка! Прости! Пощади! — ткнулся в ноги палача начальник караула.
— Бог простит, — презрительно бросил Байда и добавил, — На том свете.
Затем вручил каждому по монете из того самого злополучного кошелька, убедился, что никого не обделил, и распорядился:
— А теперь ешьте! Попробуйте, насытят ли гроши ваши пропащие души!
Ватажники совать монеты в рот не спешили. Тогда «благочестивый» изверг проломил крестом череп рядом стоявшему вояке.
— Ему не повезло. Он лишился возможности покаяться. Вы тоже так хотите? — спросил Байда трясшихся от ужаса бедолаг.
Народец здесь подобрался пусть и не шибко сильный, но зато ушлый. Стражники решили, что если сожрут незаконно добытые средства, то ничего с ними не произойдет. Во всяком случае, их макитры не познакомятся с обрядовым предметом святоши.
С трудом, но все воины проглотили желтые кругляши и поняли, что надежды тщетны. Их корежило. Животы пылали адовым огнём, а плоть разлагалась. Грешники дико орали, когда сгорали заживо.
Судья же равнодушно взирал на нелицеприятную картину. Через минуту на земле валялись лишь обгорелые до неузнаваемости трупы.
— Восстаньте! — пророкотал Байда и мертвецы зашевелились, — Восстаньте и несите вечный караул. Делайте это после смерти, раз не могли при жизни.
Костяки поднялись и преобразились. На них появились золотистые доспехи. Казалось, что броня создана из благородного металла, который несчастные перед тем отведали.
Необычные зомби потянулись вглубь коридора. Они расположились вокруг портала и замерли.
— Тысячу лет продлится ваша стража. Затем предстанете перед судом Всевышнего! — подвел итог Байда и снова перекрестился.
Потом развёл руки в стороны и хлопнул в ладоши. А узкий, словно вырубленный в скале, проход закрылся, как и не бывало его. Свершив правосудие, мужчина поправил оселедец[1], ещё раз осенил себя знамением и пошёл восвояси.
[1] Оселедец- (чуб, чуприна) — характерная прическа запорожских казаков;
Глава 10. Потери
Дай бог вам прожить жизнь так, чтобы не узнать горечи потерь.
Тост хорошо выпившего философа.
Буркала исполинской десятиметровой змеюки зловеще мерцали в темноте. К ней, словно покорные марионетки, приближались двое отроков. Один высокий, поджарый, темноволосый. Второй среднего роста, слегка пухлый и рыжий.
Оба парня двигались, как сомнамбулы, грузно шаркая по земле ногами. Но были между ними и отличия. Если глаза крепыша ничего не выражали, то вот взгляд его напарника переполняла ярость. Да и равновеликое ранее расстояние до каменных скрижалей также разнилось. Первый уже почти достиг постамента, второй не преодолел и трети пути.
Слай боролся изо всех сил. Но все, что ему пока удавалось, лишь слегка замедлить продвижение к жертвеннику. С мрачным отчаянием парень наблюдал, что товарищ уже достиг алтаря. Потом взобрался на него и лёг, вытянув руки по швам.
Как только Скалозуб очутился на каменном ложе, из под того повылезали крохотные, с ладонь размером, гадючки. Пресмыкающиеся укрыли рыжего живым шевелившимся ковром. Брошенный парнем на пол мешок с припасами рассыпался в труху под блеснувшим мраком взором величественной кобры.
— «Плакали наши пятьдесят золотых», — мимолетом отметил Слай.
Ни Припегал, ни Ассоль на попытки достучаться до них не реагировали. Использовать особое умение Ходока связь миров или проникнуть в личное пространство тоже не удавалось.
Призвать Джеда или Красу юноша даже не пытался. Он не сомневался, что доппелей быстро прикончит громадная рептилия. В этом месте был один владыка — бог первородной тьмы и изначального хаоса Апоп.