— «Вот изловлю щенка и получу повышение. А там бают, что Глас совсем старый стал. Выборы не за горами», — амбициозно мечтал мужчина.
На душе было радостно. Надо же такому случиться, что когда на доске заданий отделения Ковена появилась задача наивысшего приоритета, из ее описания Лепрекон опознал того самого толстяка в доспехах.
Дело заключалось в том, что Скрат тесно сотрудничал с вербовщиками Ватаги. Некоторые из них поставляли ему жертвы для ритуалов. Поэтому всех ответственных за набор знал наперечет. Их было не так много. Всего-то пару десятков. Со Скунсом он взаимодействовал особо часто.
Конечно, не один палатарь был такой умный. Но тут главное скорость. Скрат предположил, что опередит конкурентов. Так и получилось. Когда он навёл справки, выяснилось, что старина Скунс набирал очередной молодняк совсем неподалёку. Тайная база, к которой Лепрекон был приписан, находилась возле Цитадели Валькирий.
В общем, все протекало просто отлично. Жаль, правда, что они немного опоздали. Пузан успел зафрахтовать платформу. Соваться к каравану было чревато. Поэтому Скрат планировал захват сразу после того, как ватажники покинут зону ответственности Имперской Службы Перевозки.
Все так бы и произошло, но вмешалась судьба. Неожиданно наблюдатель доложил, что на платформе происходят странные вещи. Скрат взял у него магоскоп, и его лицо тут же побелело от ярости.
— Похоже, удача благоволит мне вдвойне! — процедил он сквозь зубы и отдал команду атаковать.
Лица подчиненных скрывали маски. Но Лепрекон знал, что те вытянулись от удивления. Тем не менее, никто оспаривать приказ командира не решился. Дисциплина в Ковене воспитывалась кровью.
*****
Слай перевёл дух. Вроде бы ему удалось отбрехаться. Жалобы же и причитания Скунса парня интересовали мало. Казалось, что инцидент исчерпан. Но тут один из военных попросту развалился пополам. Второй зажимал синюшную рану на груди. Такие бывают на мертвой, а не живой, плоти.
После неожиданного нападения на бортах платформы выросли каменные своды. Они защитили собравшихся от новых атак. Похоже, никто ничего не замечал сквозь бастионы магии. Но Слай с помощью познания жизни видел, что их повозку окружило пятеро людей в чёрных балахонах. Гарцевали агрессоры на громадных боевых ящерах.
- «Велоцирапторы», — всплыло в голове название из воспоминаний Ивана.
Один из незнакомцев скинул капюшон. Ничего не выражавший взгляд блеклых глаз и полное отсутствие растительности на голове в совокупности с множеством татуировок не красили мужчину.
— Эй, Барт! Помнишь меня?! — прокричал он, обращаясь к главе вояк.
— Небольшого ума тип. Напасть на столь сильного практика. Да ещё и в составе имперского каравана. Минута, максимум две, и его раздавят, — с важным видом высказался Скунс, в глазах которого мелькнула икра узнавания.
Однако у смутьяна имелись свои планы. В руке черноризочника появился серп. Он сделал им широкий взмах, словно разрезая пространство, и четверо его спутников упали с ездовых животных. Из тел повалил чёрный дым. Туман закручивался вокруг повозки, отсекая ее от остального мира.
— Спираль Кроноса[2]. Вот ублюдок. И не пожалел же своих людей… — пробормотал Каменный и крикнул в ответ, — Я вижу, ты хочешь поставить точку в нашей давнишней истории! Ну что ж, так тому и быть!!!
— Сегодня ты умрешь! Когда-то я задушил невесту вот этими вот руками. Стал изгоем, но сегодня час расплаты настал! — продолжал горлопанить незнакомец.
— Скрат, кажется? Она сама выбрала меня. Сказала у тебя член маленький! — решил подколоть противника Барт. Гнев плохое подспорье в поединке.
События далекой молодости никогда не были для него значимыми. Он и вспомнил-то бывшего деревенского парня с трудом. Дело плевое. Подумаешь, воспользовавшись обстоятельствами, повалял на сеновале понравившуюся деваху.
— «Кто бы мог подумать, что ревнивец убьёт ее, а потом сбежит от правосудия. Похоже, все эти годы он жил ненавистью. И достиг не малого. Судя потому, что ему доверили командовать звездой, — отстранено размышлял Барт, принимая на каменную стену выпады противника.
Стихия земли и первоначало смерти схлестнулись. Какое-то время соблюдался паритет, но потом военный начал брать верх. Все же он был сильнее.