… Ив никогда не боялся за себя. К смерти он относился, как к естественному процессу жизнедеятельности человека. Раз родился, то обязательно умрешь, рано или поздно. Но это, когда речь шла о нем самом. Сейчас информация, которую он узнал несколько минут назад, повергла молодого мужчину в панику. Его мама смертельно больна, и счет идет на недели, а может даже дни.
Уже битый час он пытал лечащего маму врача на предмет ее спасения. Пусть это будет маленький шанс, пусть незначительная надежда. Сергей готов продать почку, только бы мама осталась живой. Но доктор лишь разводил руками — медицина бессильна.
Первый раз Ив испугался за мать, когда она попала в автокатастрофу и находилась на волоске от смерти. Три перелома, черепно-мозговая травма, она лежала на больничной койке реанимации и была белее самой простыни. Три дня Сергей находился в паническом неведении, и все же тогда ей удалось выкарабкаться.
С тех пор нет-нет, но приходила мысль, которая липкой паутиной влезала в голову: «Что я буду делать, когда мамы не станет?». Он гнал ее из головы, запрещал себе даже думать об этом, но все равно мысль просачивалась обратно, чтобы отравлять жизнь Сергею. Потерять самого любимого человека стало его фобией.
И вот сейчас он сидел возле больничной койки и держал за руку маму. Ему казалось, что стоит разорваться этой связи, как душа матери покинет бренное тело. Поэтому Сергей буквально впился в материнскую кисть своими пальцами, хотя ладони уже давно вспотели. Он смотрел и смотрел на мать, пытаясь запомнить секунды, которые истекали, будто крупинки в песочных часах. Кап, и осталось меньше. Казалось, только криком можно прогнать эту боль из груди.
В свои шестьдесят с хвостиком мама выглядела на 45-ть. И гордилась всегда этим. Худенькая, хрупкая, вечно молодая. Она даже красила волосы… Стоп! Мама никогда не была блондинкой, считая, что этот цвет можно спутать с сединой. Только жгучая брюнетка. Причем, красила волосы каждый месяц, строго по расписанию день в день. Тогда почему она блондинка сейчас? И до Ива стало доходить, что это все не по-настоящему. Ожил его страх. Это происходит не в реальном мире, а только в страшной иллюзии испытания. Поэтому он смог подавить, рвущийся наружу крик…
…Валька снова была маленькой девочкой. Снова жила с любимой (трезвой) и ненавистной матерью, которая опять привела домой этого противного усатого жирдобана. Его сало всегда противно вываливалось через резинку трусов и колыхалось из стороны в сторону холодцом, когда тот выходил из спальни, чтобы покурить или поссать. И каждый раз сальные глазенки пялились на Вальку (подробности в «Истрии Вальки». Прим. автора).
На этот раз он вышел вместе с мамкой. Снежана никогда не стеснялась дочери (и никого вообще), поэтому сейчас ее сиськи тряслись в унисон салу жиртреста. Они подошли к холодильнику и достали еще одну бутылку водки. Мужик тут же открутил крышку и приложился прямо из горла. Затем влил жидкость в подставленный раскрытый рот матери. Он закашлялась и залилась смехом, алкоголь потек по ее грудям, животу и заполз в материнские стринги.
Мужик что-то шепнул матери. На что та удивленно ответила:
— …еще соплюха, нафига она тебе. Хочешь, давай Жанку позовем, она не откажет. А с нее какой резон? — нарочито громко закаркала под конец мать пьяным голосом. Для нее секс был такой же естественной вещью, как сон или испражнение. Снежана не раз говорила, что мечтала стать порнозвездой, чтобы можно было красиво трахаться на камеру и получать за это деньги. Но было одно «но» — родилась она не в том месте. Зато отдавалась она всегда со страстью, будь то Жанка, или этот жирный кусок мужской плоти… Или какой другой, или сразу несколько. Поэтому в том, что дочка изведает «сладенького», ничего страшного не видела. Даже пусть в юном возрасте. «Чем раньше начнет, тем быстрее почувствует вкус к этому делу», — не раз рассуждала мать в пьяной беседе по душам с Жанкой.
— Вот пусть и попробует! Я же ее не трахать собрался, а только в рот дать. Пусть привыкает, учится правильно обращаться с мужиками с детства. Это всегда пригодится. А я опытный и симпатичный, — разошелся от грязных мыслей кусок сала.