Если он и этого не поймёт, то я не знаю, что делать. Может на камне картинку нарисовать?
Этот вопрос она обдумывала вполне серьёзно, не представляя, насколько тупым или умным может быть её собеседник. Но по крайней мере она постаралась быть вежливой и показать, что не держит плохих намерений против него.
Кент даже двинуться не мог от удивления.
Чо за…
Эта недофраза наиболее точно описывала его смятение, непонимание и неверие в происходящее.
Хотя непонимание как раз-таки практически отсутствовало, так как насколько бы необразованным Кент не был, поклон, которым одаривали дамы кавалеров на балах в замках, он сразу узнал. Вежливое приветствие девушки.
Здесь.
Эта демонша с залитым кровью лицом и подбитой губой пыталась улыбаться. Что выглядело весьма натянуто, словно она преодолевала отвращение или страх. И это приветствие, словно попытка примириться. И её внимательный взгляд с общей напряжённостью — особенно это было видно по пальцам, что вцепились в платье.
Она боится.
Мысль, что боится здесь не только он, успокоила Кента. Он даже немного восхитился её смелостью — прийти сюда первой, попытаться проявить дружелюбие, и всё это несмотря на то, что произошло…
Но его восхищение не значило, что он ей поверил, тут же растаял и принял к себе. Для Кента она была демоном. Разумным и маленьким, но демоном, который мог вонзить свои остренькие зубки в шею, когда увидит его спину. А значит, не сильно отличающимся от других. Он убил многих из её собратьев, и пока что её уберегал лишь возраст и внешность. Но любая глупость…
Когда рука сжала рукоять пистолета, он почувствовал себя увереннее.
А вот Миланье забеспокоилась. Улыбка сползла с её губ, а глаза забегали, когда он коснулся оружия. Не понаслышке знала, как больно эта штука стреляет. Она маленькими шажочками начала отступать от него, немного дрожа.
Но не успела Миланье броситься наутёк, как малум поклонился ей. Ну… почти поклонился.
Это же можно считать за поклон, да? Скажите, что можно! Я не хочу, чтоб мне делали больно ещё раз! Глупый малум! Ты поклонился или нет?!
Она не могла понять, настолько небрежно он это сделал, словно просто размял спину. Да и она оглядывалась по сторонам в тот момент, ища пути отхода. Увидела краем глаза поклон малума. Её губы едва не задрожали, но Миланье ещё раз повторила книксен, пытаясь убедиться в том, что хоть какой-то контакт налажен. Словно ученик, не верящий в свою оценку и переспрашивающий учителя.
И вновь малум ей поклонился. Небрежно, едва-едва, словно мимоходом, не сильно утруждая себя соблюдением этикета. Но поклонился.
Значит…
Значит, он принял меня? То есть злится, но… не бросится меня бить?
В голове тут же всплыли не самые приятные ощущения того, как ей выкручивали голову. Практически ломали медленно шею, от чего она чувствовала, как позвонки вот-вот сломаются. Повтора подобного она не хотела. Да и противопоставить ему ничего не могла — малум может спокойно сломать её об колено, если захочет.
А ей надо вернуться к маме. Любой ценой вернуться.
Миланье вновь выдавила из себя улыбку. С трудом, преодолевая свой страх и желание расплакаться и убежать. Потому что бежать некуда. Вокруг леса, кишащие животными, которые, в отличие от этого малума, не будут с ней цацкаться. И есть там нечего, а здесь она надеялась своей непревзойдённой красотой высших демонов получить от него всё необходимое.
Надо… надо взять себя в руки. Нельзя посрамить свой род и своё имя.
Но вот для Кента эта улыбка была самой хитрожопой, которую он когда-либо видел. Она словно говорила: я пришла за твоей душой и жопой. И вот неожиданность, и то, и другое было ему очень дорого.
Миланье сделала шаг ему навстречу. Один маленький шажок. Остановилась.
Кент тоже не двигался.
Она сделала ещё один шажок. А потом ещё один, не сводя взгляда с малума. Сократила дистанцию до нескольких метров, после чего очень медленно указала сначала на себя пальцем, а потом на костёр. Это выглядело довольно красиво и изящно, как она пальчиком тычет в себя и в огонь.
Она хочет на костёр?
И тут же Кент едва не хлопнул себя по лбу.
Она хочет погреться у костра. Да, точно, ночь же, а тут уже холодно. Вот она и просится, чтоб не получить ботинком, как сегодня утром. Напоминает детдомовца, который что-то выклянчивает.
Возможно, это будет первое мировое соглашение в этой войне между демоном и человеком. И единственное. А свидетелями станут лишь лес и они двое. И всё же Кент решил проявить сказочную доброту, хотя и понимал, что вот такая «дружба» с врагом до добра не доведёт. Причём в этой ситуации он был той самой стороной, что имела силу, но решил всё же протянуть руку помощи.