Два тела очень быстро исчезли в темноте, которая, казалось, проглотила их.
Глава 6
Холод был первым, что почувствовала Миланье, когда пришла в себя. Всепронизывающий холод, который добрался даже до её маленького сердца, заставив его биться куда чаще, чем положено, чтобы хоть как-то разогреть тело.
Было темно. Куда темнее, чем там, на уступе, откуда они…
Откуда они что?
Последнее, что помнила Миланье, был удар об малума, о его жёсткую одежду, от чего из неё вышел весь воздух. А потом…
А потом чувство, словно она вновь прыгает с башни с мамой. Чувство свободного падения вниз, когда тебя уже ничего не держит.
А после?
Миланье пришлось немного напрячься, чтоб восстановить события, которые предшествовали её появлению здесь.
После падения она чувствовала удар. Сильный удар, словно она спрыгнула с кровати на пол на пятки. А потом вода и холод. Бесконечный холод, который лишал рассудка, заставляя её брыкаться, как какое-нибудь дикое животное. Бесконечная вода, холод и темнота. Настолько густая, что даже её хорошее зрение не спасало.
Это был словно ад, о котором рассказывала мама. Темнота и холод, непрекращающиеся и бесконечные.
А ещё…
Она силилась вспомнить, напрягала свою голову так сильно, что она даже начала болеть, но… что она упустила? Что она забыла?
Руки… большие сильные руки, которые выталкивали её вверх, позволяя вдохнуть воздуха, прежде чем новая волна захлестнёт её с головой…
Малум…
Малум!
Эта мысль, словно вспышка в темноте, пронеслась в её сознании.
Малум. Там был малум. Он схватил её и выталкивал вверх, чтоб она могла глотнуть воздуха. Помимо нескончаемого холода, воды и темноты, там был малум — единственный, кто позаботился о ней в тот момент. В полнейшей темноте, где отчаяние остаётся единственным спутником, он был рядом с ней.
А сейчас она…
Веки Миланье с трудом раскрылись. Казалось, что тяжесть всего мира сейчас давила на них и не давала ей увидеть, что происходит вокруг, однако…
Однако всё оказалось куда проще. Как раз-таки веки она раскрыла без проблем, просто к темноте не сразу смогла привыкнуть. Всё вокруг прояснялось слишком медленно, словно в абсолютно тёмной комнате медленно, очень медленно разгоралась свеча — по крайней мере именно так видела это Миланье.
Всё потихоньку приобретало очертания. Как и возвращалась способность чувствовать что-либо ещё, помимо бесконечного холода.
Вода…
Миланье застонала, медленно приподнявшись на руках. Она до сих пор была по пояс в воде. Её выбросило на песчаный берег, где она пролежала всё это время. Однако, оглянувшись, Миланье поняла две вещи.
Первое: это пусть и берег, но не тот, который ей хотелось бы. Скорее песчаная коса, которая доходила до середины реки серпом.
Второе: малум был рядом.
Это хорошо.
Плохо, что он лежал так же, как и она, наполовину в воде и не двигался. Вообще не двигался, словно умер.
Но он же не мог умереть, верно? Или… мог?
Мысль о том, что её единственный спаситель умер, заставила Миланье испугаться. Сильно испугаться по одной простой причине — теперь в этом враждебном мире никто её не защитит. Он был единственной преградой между ней и животными. Тщедушной и слабой, но всё же преградой. И если он умер…
Не желая верить в подобное, Миланье на четвереньках медленно подползла к малуму. Мышцы отдались страшной усталостью, о чём поспешили известить хозяйку неприятными покалываниями и ощущением, что их набили ватой. Одежда неприятно липла к телу. Под коленками и ладонями скрипел песок.
— Эй? — очень тихо позвала она его, когда подползла ближе.
Ноль реакции.
— Э-эй?
И вновь тишина. Только волны тихо накатывали на песчаный берег, мелодично журча. Над их головами раскинулось бескрайнее небо. Не было видно никакого уступа или обрыва, с которого они упали — сейчас по обе стороны реки рос лес, густой, тёмный, неприветливый. А сама река скрывалась за ближайшим лесистым поворотом.
Нас… отнесло? Или он вытащил нас сюда?
Хотя была ли разница? Здраво рассудив, что нет, Миланье вновь предприняла попытку дозваться до своего временного телохранителя. Немного осмелев, она коснулась малума и тут же отдёрнула руку. Немного внутренней борьбы, и, одержав верх на собственным страхом, она положила руку ему на плечо.
Немного потормошила.
Его тело, большое, по меркам Миланье, но явно не громадное, даже не шелохнулось.
— Ты меня слышишь? Эй? Очнись же… — едва не шёпотом позвала Миланье, насторожено оглядываясь.