«Вы не убежите, мистер Бэггинс, — Ниар, облизав губы, потянулась одной рукой в сторону Бильбо. Ясный взор ее легко различал голубоватый силуэт полурослика, сокрытый палантином единого кольца. — Вам не удастся воспользоваться тем сокровищем, что Вы имеете. Вас остановит его же магия. Замрите на месте, мистер Бэггинс и не двигайтесь, пока я не прикажу Вам. Не хочу разочаровывать, но в этот раз Вам не удастся спасти гномов».
Она сомкнула пальцы в кулак. Древняя мощь Дор-Даэделота, горящая в домне ее груди, выплеснулась наружу кружевным потоком первобытных, первозданных чар. Контролируемые лишь разумом принцессы ангбандской, они устремились к хоббиту, опутывая его фэа и хроа. Бильбо, не управляющий собой более, остановился на месте, точно вкопанный.
А Ниар лишь опустила разгоряченную голову на каменный пол. Убывающие секунды мелькали пред взором в калейдоскопе таинств, отмеряя остаток минут, отпущенных светлым дням.
♦♦♦♦♦
Убывающие секунды мелькали пред взором в калейдоскопе таинств, отмеряя остаток минут, отпущенных светлым дням. Торин отчего-то не сомневался в том, что эпоха добрых свершений заканчивалась именно на пороге запечатанной палаты Казад-Дума. Стоя перед ее высокими вратами, гадал, какого демона выпустит наружу, зайдя за черные врата.
— Кто Вы такие? — обернувшись, Король-под-Горой поглядел на высокого широкоплечего мужчину, выступающего в роли сопровождающего. Хитро улыбающийся, он поглядывал иногда себе за спину, неизвестно что выискивая в тенях.
— У нас много имен, — сузив угольно-черные глаза, юноша хмыкнул. Расслабленный, будто бы даже парящий в небесах, он с нескрываемым любопытством принялся разглядывать эреборца. — Эльфы Дориата звали нас Гуртэс, тэлери прозвали нас Морта. В конечном итоге мы лишь те, кто более всего страшится за Арду. Но на нашем родном языке подчиненные звали нас Миас. Старое, никчемное слово. На Ваш вопрос я ответил, Король-под-Горой. Теперь и Вы ответьте на мой. Почему Вы так беспокоитесь за эту девушку?
Торин невольно поморщился. Вязкая, влажная тишь, пропитавшая широкий коридор, стягивала легкие невидимыми клещами. Качнув головой, будто бы сетуя на судьбу, гном улыбнулся сквозь шквал кипящих эмоций.
— При первой встрече она поделилась со мной яблоком, — эреборец, переступая с ноги на ногу, поглядел на запертую дверь, к которой подвел его тот, кто назвался Талрисом. С виду ничем не примечательная, она, судя по всему, внушала легкий ужас темноглазому надзирателю Торина. — Ниар не была охотником или воином, но в ее лице мы нашли полезного спутника и интересного человека. Разве этого мало?
— На самом деле мало, — юноша, подняв голову на эльфийский манер, сдержанно хмыкнул. — Учитывая, как резко вы отреагировали на ее появление рядом. А между тем, подле девицы стоял Ваш отец, находящийся даже в менее добром положении. Однако его муки Вас не испугали.
— Мой отец – борец и опытный воин, — Торина начинал раздражать странный разговор. Слепо следовавший за темноволосым мужчиной, гном потихоньку терял терпение. — Она хоть и смелая, но страдать за Эребор не обязана. Хочу прекратить ее муки. Это нужная дверь?
— Да, — Талрис, будто бы не заметив резкости гнома, приветливо улыбнулся. Указав рукой в сторону, кивнул. — Зайди внутрь и принеси мне из палаты осколки черного меча. Сделай это и мы исполним обещанное.
Не ответив, Торин крутанулся на каблуках и подошел к плотно прикрытым вратам. Не слишком заинтересованный в созерцании красот Мории, обеими руками уперся в створы. Какое-то время ничего не происходило. Но потом упрямые двери поддались. Заскрипели старые петли и свежий воздух, ведомый легким сквознячком, ворвался внутрь необжитого никем помещения. Стайки пылинок, пляшущие в неясном свете факелов, плотным косячком устремились вверх, сорванные с пола движением врат.
Обмерев на мгновение, молодой Король изумленно взирал на открывшийся ему вид. Огромный чертог, прятавшийся за запечатанными дверями, оказался нетронут временем: не было внутри пустой палаты ни паутины, ни трещин в стенах, ни следов вероломства чернокровых. Пол, выложенный равными квадратными плитами, усеивали тысячи испускающих сияние надписей – пылающая сеть ангертаса рассеивала полумрак. Дальний конец палаты не было видно вовсе: будто бы утопающий в темноте, заколдованный коридор исчезал в неизвестности. Торин, не ожидая наткнуться на древние чары гномов, обернулся к Талрису, робея.
— Палату мог открыть только истинный потомок рода Дурина, — пояснил черноглазый, понимая растерянность эреборца. Положив обе руки на рукоять меча, юноша обратился к Торину учтиво, с глубоким уважением в голосе. — Магия крови охраняла чертог. Лишь избранный судьбой Король детей Вала Аулэ имел право зайти внутрь. Это великая честь. Теперь я понимаю, почему Красная Колдунья так дорожит Вашей жизнью.
Торин хотел было спросить, кем являлась упомянутая Талрисом Красная Колдунья, но быстро сообразил, о ком именно шла речь. В глотке мгновенно пересохло. Кашлянув, эреборец вспомнил лицо Ниар еще до встречи в Мории. Открытое, широкое лицо обманувшей его девушки. Волшебница, спасшая жизнь Короля-под-Горой у склона Гундабада, теперь лежала ничком у ног Азога, истерзанная орками, избитая и униженная. Загадочная кареглазая наездница, ездящая верхом на высоком вороном жеребце. Сердце от скорбных воспоминаний тут же отозвалось резким, порывистым уколом боли.
«Они, вероятно, пошли следом за нами, — догадки выстраивались в уме стройным рядом. Прилегая одна к другой, как осколки разбитого зеркала, они отражали в себе искаженную трещинами реальность. Глухой поток времени замедлился для Торина. — И на подходе к Казад-Думу их захватили орки. Эти подлецы лишь воспользовались положением. Поэтому нас и не встречал траурный эскорт чернокровых тварей. Не нужно было сопровождения. Страх и ненависть обладают меньшей властью над духом в сравнении с любовью».
Заскрипев зубами, Торин шагнул в палату. Сверкающие плиты, откликаясь на его поступь, возгорелись белыми волнами. Свет и жар облекли гнома, сопровождая Венценосца на его пути к непроглядной черноте. Стараясь не обращать внимания на раскатисто бьющееся в груди сердце, подгорный житель выпрямил спину.
«Нужно было сказать ей, — отстраненно подумал Торин, ощущая запах меда в воздухе. Фантом, не более чем, навязчивый и давно уже полюбившийся. — Следовало до конца оставаться честным, перед собой, да и перед ней. Я же просто струсил. Поддался гордыне. И теперь вынужден утопать в чужой крови. Потому что слишком поздно что-либо исправлять».
Отмеряя коридор широкими шагами, эреборец, наконец, увидел то, зачем его послали в заколдованную палату. На одной из плит невдалеке действительно лежал расколотый посередине клинок. Черный, как отполированный гагат, он хищно сверкал остро шлифованным лезвием. Блики, проказливо пляшущие на смоляном металле, появлялись и исчезали будто по собственной воле. Подойдя ближе, Король-под-Горой остановился, разглядывая искусно сделанное навершие меча. Черный опал, вставленный в рукоять, переливался ядовитыми цветами. Строгие узоры, выведенные умелой рукой кузнеца поверх металла серебряной вязью, складывались в незатейливые надписи на языке, Торину незнакомом. Расколотое лезвие манило к себе и шептало что-то гному тихим, заспанным голосом. Эреборец, недолго думая, поднял с пола обе части длинного, тяжелого клинка. Сталь оказалась холодной и жалящей. Алые капли закапали на пол.
Подняв взгляд, Торин уперся взором в ширящуюся издали темноту. Поддавшись внезапному наитию, повернулся и спешно зашагал вон из палаты. Через боль удерживая в руках обе части расколотого меча, чуть ли не бегом кинулся к выходу. Перемахнув невысокий порог, оглянулся, широко распахнутыми глазами видя, как темнота пожирает магический свет запечатанного чертога.
— Темнота не выйдет за пределы этой сокровищницы, — Талрис, терпеливо поджидавший Короля-под-Горой у выхода, поспешил успокоить подгорного жителя. Протянув руку к Торину, настойчиво поманил пальцами к себе. — Она не так уж сильна и весьма неопытна, в сравнении со мной. Потому не стоит беспокоиться. Но поспеши же отдать мне меч, пожалуйста.
— Вначале освободите моих друзей, — не веря, что торги имеют смысл, молодой Король все же рискнул испытать свою удачу. Отпрянув в сторону, Торин сжал ладони вокруг изъедающего плоть металла. Лезвие заскользило по коже, вгрызаясь в руку стальной хваткой. — И потом я отдам вам клинок.