Как выяснилось немногим позже, проявленное терпение не было напрасным: когда волнения в свирепствующей толпе начали походить на набирающий обороты шторм, а крики, вырывающиеся из оскаленных пастей, стали звучать особенно грозно, в престольный зал вернулся Талрис. Величественно вышагивающий вперед по каменному коридору, он нес в обеих руках черный клинок, источающий кроваво-красное сияние. За ним, хромая и спотыкаясь, будто избитый пес, семенил Король-под-Горой. Пепельно-серый, весь мокрый и хмурый, Торин Дубощит часто моргал и старался не отставать от своего провожатого. Сын Мелькора, однако, даже не думал сбавлять темп ходьбы – летящий над отшлифованным камнем духом тьмы и разрушений, Миас направлялся прямиком к своей сестре. Сам излучающий силу и могущество, Талрис триумфально улыбался.
— Замолкните, — заприметив брата, Анаэль, наконец, сменила позу. Повелительно шагнув вперед, она сделала короткий пасс рукой и голос ее, многократно усилившийся, грозовым ветром прокатился по широкому холлу. Орки, устрашившись гнева новой повелительницы, мгновенно обратили к ней трепетные, надрывные взгляды. Трусливое племя склонилось пред своими владыками, даже не осознавая всего их величия. Пришедшие из тьмы давно позабытой эпохи, наследники Белерианда господствовали над своим воинством и упрочивали его, внушая каждой душе кровожадного народа первобытный ужас. Одного слова чародейки хватило, чтобы переполненный зал сковала тишина. Этого же слова было достаточно, чтобы понять, кому теперь принадлежала чернокровая армия Казад-Дума. Благоговея, Миниа почтенно склонил голову. В дрожании наблюдая за немым разговором Талриса и Анаэль, вновь рожденный Авари дожидался желанной развязки.
Брат Красной Колдуньи, подойдя к младшей сестре, на вытянутых руках преподнес последней Гуртанг. Облеченный рдяной вуалью, клинок заполнял воздух тревожным звоном. Лезвие, скованное и заточенное магией наследников Железной Короны, пело в истоме – черный металл, так давно захороненный в старом склепе, впивался в живую плоть одного из Миас. Испивая священную кровь сына Вала Мелько, прекрасное оружие впитывало в себя свет, пожирая пляшущие лучики факелов. Талрис, как будто не замечая режущей боли в ладонях, крепко держал сверкающее языками огня лезвие. Анаэль, опустив взгляд к клинку, коротко кивнула, удовлетворенная тем, что произошло вдали от глаз присутствующих. Тайное колдовство сделало свое дело.
— Свершилось, — протянула чародейка томным голосом на черном наречье. Откинув непослушные пряди с лица, вскинула вверх остренький подбородок. Осторожно перехватив заветный меч из рук своего брата, развернула легкий стан в сторону морийского трона. Плавно перенося вес с ноги на ногу, Анаэль легко взлетела вверх по низкому лестничному маршу. Полы ее платья расползались вслед веерами кудрявых складок. Оказавшись прямо у престола Казад-Дума, златовласая дочь Мелькора почтенно склонила одно колено у трона. Приподняв Гуртанг над опущенной головой, отточенным до совершенства движением положила клинок на каменные подлокотники старого престола. Безмолвие, повисшее в зале, стало плотным и ядовитым. Тысячи пар глаз наблюдали за действиями принцессы Дор-Даэделота. Тысячи затаенных вдохов дожидались момента общей победы.
Не смея произнести и звука, Миниа бросил кроткий взгляд в сторону того, кто сыграл главную роль в игре высших сил. Сокрытый неясными тенями, с опущенной головой и сгорбленной спиной, стоял поодаль поверженный Король-под-Горой. Поступившийся святыми идеалами, забывший о гордости и чести, он молчаливо принял на себя удар со стороны Миас. Стоя на коленях и нетвердо упершись руками в пол, Торин Дубощит глядел на старшую госпожу взором взволнованным и нежным. На его лице не читалось ни паники, ни сожаления – казалось, что своевольный потомок Дурина испытывает только глубокую, несравнимую ни с чем печаль. Отважный гном не обращал внимания на боль в теле, разрывающую кости и мышцы в клочья. Он даже не пытался уследить за тем, что творится за спиной. Все внимание Короля Эребора было сосредоточено на растерянных друзьях и той девушке, на судьбе которой было написано стать предводителем мятежных сил возрождающегося Темного Королевства.
«Каков характер, — с восторгом помыслил Авари. Облизав губы, сцепил пальцы рук в крепкий замок. — Ни тени сомнений, никаких колебаний или раздумий. Этот сын Махала достоин не только похвал, но и стороннего почитания. Глупы и бессмысленны толки о скряжничестве и алчности гномьих господ. Эти рудокопы и литейных дел мастера воистину обладают духом чистым и сильным. А иначе разве смог бы Торин отказаться от боя во имя своего правого дела? Разве сумел бы этот маленький подгорный житель забыть о потерянном доме ради спасения своих соратников?».
Миниа моргнул. Испытывая неприятную горечь, разливающуюся в груди, вновь посмотрел на свою хозяйку. Принцесса ангбандская, лежа недвижимо у ног Азога, вроде и вовсе не примечала мучений тех, с кем ей пришлось так долго путешествовать и сражаться. К сожалению, вновь рожденного Авари дети Мелькора не удосужились посвятить в свои планы. Стоя рядом с чернокровыми сородичами, эльф понятия не имел, каких сюрпризов следует ожидать в следующую минуту. Лишенный знания, он на миг подверг сомнению ту тактику, которой придерживались великие господа. Своим новым, чистым сердцем бессмертный провожал каждую уходящую в небытие секунду с жуткой болью и состраданием. Сопереживая несчастным гномам, загнанным в ловушку, жалея своих братьев и ужасаясь их участи, Миниа впервые за долгие годы ощутил нечто, крайне похожее на разочарование.
«С ними ничего не произойдет, храбрец, — тихий шепот между висков возвестил о том, что близится момент истины. Бессмертный, вздрогнув, всей своей сущностью обратился к Красной Колдунье. Проницательный взор впился в бледное лицо старшей дочери Мелькора. Алые губы девушки, дрогнув, растянулись в улыбке. — Они все еще находятся под моей защитой. Запомни, Миниа – мы всегда держим свое слово. Я обещала надеть на голову Короля-под-Горой корону. Я свое обещание выполню. Не жалей смелый народец. Они не нуждаются в сочувствии».
Авари сглотнул. Коротко кивнув, дал понять своей хозяйке, что готов вверить ей не только свою жизнь, но и свою бессмертную душу. Увидев, как хмурый взор восхитительной чародейки изнутри возгорается угольным биением, вновь рожденный Кинн-Лаи начал боком продвигаться к своему отцу. Хотелось как можно ближе подойти к принцессе ангбандской. Преодолев столь долгий и утомительный путь к своей судьбе, Миниа теперь и не мыслил себя вдали от защитников Дор-Даэделота. Бесшумно ступая по блестящему полу, эльф остановился за спиной Азога. Сокрытый мраком, воин Авари покорно сложил руки на подвешенном к поясу мече, готовый в любой момент впустить оружие в дело. Предлога для кровопролития долго ждать не пришлось.
— Вы закончили со своими делами? — злобный рык Азога разбил тишину на сотни режущих осколков. Уставший ждать, он раздраженно рыкнул на своих хозяев. Оскалив зубы, со всего маху пнул Ниар в поясницу. — Если да, то расплатитесь со мной сейчас же. Кое-кто обещал мне голову Короля-под-Горой. И вот он в моем царстве. Но голову свою все еще несет на плечах.
Анаэль и Талрис, погруженные в свои думы, подняли удивленные взгляды к Азогу. Несколько секунд взвешивая требование белого орка, одновременно улыбнулись, не скрывая испытываемого восторга. Предмет незатейливой беседы заинтересовал не только Миас, но и онемевших гномов. Сам же Король-под-Горой, уже нашедший в себе силы подняться на ноги, никак не отреагировал на заявление своего заклятого врага. Угрюмо глядящий на гору оружия поблизости, Дубощит сжал могучие ладони в кулаки.
— Ну, уж если мы обещали тебе его голову, значит, ты получишь ее, — Талрис, хищно облизав губы, ступил навстречу Азогу. Пылая темными глазами, чародей прищурился. Широкоплечий, статный, он жестом предложил своему строптивому подневольному подойти к молодому потомку Дурина. — Сходи и возьми то, что положено, Азог. Если сумеешь, конечно же.
Озадаченно выпучив глаза, гундабадец огляделся по сторонам, намереваясь подозвать к себе своих верноподданных. Уруки, ближе других стоявшие к морийскому повелителю чернокровых, оробело попятились назад. Осознав, что помощи дожидаться не от кого, Азог яростно шикнул на Красную Колдунью и, переступив через волшебницу, размашистым шагом направился к Королю-под-Горой. Торин, совершенно безоружный, лишь упрямо приподнял вверх подбородок. Гундабадец, прочитав на лице ненавистного противника вызов, бросил наземь цепь, сковывающую старшую дочь Мелькора. Готовое к убийству оружие урук приподнял в резком рывке – обрубленная культя вспорхнула вверх, искрящийся металл пропел звонкую песенку.