— Таково мое слово, — распрямившись, Ниар спесиво вздернула подбородок. Волевое лицо окрасилось в яркие цвета огня. Пляшущие отблески пламени разлетались в стороны. — Воля Белерианда неоспорима.
Подойдя к гномам поближе, волшебница остановилась. Даже не обернувшись к двум остроухим изуверам, сложила перед собой руки. Богатое черное платье шелестело складками; тени, сливаясь с тканью, обращались в смоляные волны. Будто сошедшая со страниц сказочных книжек, Ниар глядела теперь на своих соратников взором безжалостным и чёрствым. Сочащийся меж век чародейки свет свирепел. Тишина, воцарившаяся над еще недавно галдящим залом, пропускала сквозь себя низкий ропот гор.
— И так, пробил заветный час и нам пора раскрыть все тайны, — певучие слова сорвались с губ красавицы. Смотрящая на подгорных жителей сверху вниз, Ниар довольно ухмыльнулась. Искоса поглядев на довольных собой эльфов, смертная приветливо махнула им рукой. Фили, внимательно наблюдающий за полюбившейся приятельницей, невольно содрогнулся. — Слишком уж долго пришлось действовать исподтишка. Так давайте же в кои-то веки поговорим начистоту, назвав все своими именами.
Чародейка, великолепная в своем новом облике, склонилась над Фили. Протянув руку к юному гному, коснулась пальцами грубой кожи его лица. Молодого воина мгновенно пронзила щекочущая волна приятного всепоглощающего тепла. Не имеющий силы противостоять странной притягательности Ниар, Фили потянулся вперед, всем своим сердцем вожделея продлить близость колдуньи. Темные и злые желания, запертые в самых дальних уголках наивной гномьей души, вырвались наружу и юноша, поглощенный ими, с упоением окунулся в океан накатившей на него порочности. Ниар, заметив реакцию одного из племянников Торина, громко расхохоталась. Сгущавшийся сумрак вторил ее смеху басовитой дрожью.
— Я расскажу вам историю, мои дорогие, — опустив руку, лихая наездница вновь выпрямилась. Пружинисто развернувшись, бросила долгий взгляд на Короля-под-Горой. Последний, уже полностью прейдя в себя после короткой стычки с Азогом, щурился и качал головой из стороны в сторону, видимо не желая признавать теперь уже очевидной правды. — И постараюсь объяснить истинную причину вашего появления здесь, в Казад-Думе…
Фили, трясясь от овладевшей телом слабости, жадно поглядел на чародейку. Безумие, вырвавшееся из темницы сознания, постепенно уступало место холодному осознанию грубой и жестокой действительности. Прогорклый привкус меди разливался во рту отравляющим зловонием. Пошатнувшись, молодой гном рукой ухватился за плечо брата. Не нужно было гадать, чтобы понять – желанное касание Ниар оказалось губительным. Белоснежная кожа ее рук источала яд. Чувствуя, как ноги начинают наливаться свинцовой тяжестью, юноша бросил меркнущий взгляд на дядю – последний должен был понять как можно скорее, в какой опасности находится.
— Для этого нам придется начать сказ с тех прекрасных времен, когда свободные стихии властвовали над Эа и не существовало границ между возможным и совершенно невыполнимым, — вытянув тонкую шею, Ниар провела пальчиками по ключицам. Свет льстил чародейке – играя на манящих линиях ее тела, он заковывал рассудок в прочную паутину упоения. — Тогда по Средиземью бродили древние духи, лёгкие, заносчивые и самовольные. В воздухе преобладал запах постоянной борьбы, а огонь властвовал над землею, как нынче властвует над землей голубой небосклон. Те времена мало кто помнит, но я могу многое поведать вам о прошедших эпохах. Я видела закат Гондолина и присутствовала при падении Нуменора. Моим глазам открывался прекрасный вид на Дориат. Моему взору был подвластен изменчивый облик Арды. В моей памяти хранятся пролитые слезы тех бессчётных жертв вечной борьбы между злом и добром, что бушует и по сей день. Уверена – то сражение, что разразится сегодня, надолго останется в моем сердце выжженным тавро. Охваченный огнем Карадрас и облик великого Балрога – привратника у врат Казад-Дума…
♦♦♦♦♦
Охваченный огнем Карадрас и облик великого Балрога – привратника у врат Казад-Дума… стихийное великолепие на кроваво-красном фоне охотничьей луны. Майрон, поджав губы, жестом приказал своему воинству остановиться. Не стоило больше приближаться к Хадходронду ни на шаг – поднятая в воздух армия драконов могла с легкостью разбить даже самые внушительные войска древних держав. Говорить об орках Мордора в заданных рамках не приходилось. Ниар, по обыкновению, выиграла свою битву, даже не начав сражения.
— Что прикажите делать, хозяин? — подошедший к Саурону чернокровый боязливо опустил голову. — Нам следует расставить здесь наши гаубицы? Или начать наступление на крепость?
— Если желаете поскорее расстаться с жизнью, конечно, можете попробовать пройти мимо этого демона, — Майрон на минутку забыл о своем положении. Задумчиво оглядывающий раскаленную докрасна вершину Баразинбара, хмыкнул, представляя себе внеочередную встречу с Ниар. — Но я бы на вашем месте собрал пожитки и дунул отсюда куда подальше. Вскоре вместо приятного пейзажа на мили вокруг раскинется кровавое озеро, кипящее от жаркого дыхания огнедышащих змеев.
— Простите, господин, я вас не понял, — признался озадаченный урук. Хлопая рыбьими глазами, чернокровая тварь переминалась с ноги на ногу. — Так что же вы прикажете делать?
— Права была Анаэль, говоря о вас, как о самых несчастных существах в обозримой вселенной, — грустно улыбнувшись, Майрон вскинул голову к небу. Прикрыв глаза, позволил едва осязаемому ветерку коснуться своей туманной плоти. Исстрадавшуюся душу Майа озарил рассвет облегчения. Будто чуя нутром, что поступает верно, Властелин Колец вновь обратился к своему подчиненному: — Ничего не делайте. Стойте тут, но не нападайте ни при каких обстоятельствах. Эту битву нам не придется выигрывать. Я отправлюсь дальше без сопровождения. Если кто посмеет двинуться следом, будет тут же казнен лично мной. Надеюсь, я донес свою мысль вполне ясно.
Не став дожидаться ответа орка, Саурон приосанился и рванул в сторону, выискивая взглядом своих знаменосцев. Заприметив одного невдалеке, спешным шагом направился к назгулу. Настроение, до сих пор остававшееся скверным, резко преобразилось. Пылая воодушевлением, Майа подскочил к рыцарю в черных доспехах и, не объясняя ничего проклятому духу, выхватил из рук последнего длинное древко знамени Мордора. Ведомый вперед скорее наитием, нежели умом, Майрон улыбнулся, вглядываясь в плотнеющий абрис своей ладони.
«Кольцо находится за стенами Мории, — задорная мыслишка всколыхнула увядшие воспоминания. Постепенно погружаясь в прошлое, Саурон чаще прочего мечтал об искуплении в глазах своих бывших друзей. — И ты, как я вижу, не скупишься, подпитывая его магией. Полагаю, Ниар, подобно мне, ты планируешь перед боем поговорить. Надеюсь только, что в этот раз наша беседа окажется менее эмоциональной. Хотя…» Он точно знал, чего хочет. И за приобретенное знание готов был бороться до самого конца. Облокотившись о древко пики, Майрон глубоко вздохнул. Нос защекотал аромат гари и дыма. Столько лет прошло с тех пор, как он мог ощущать запахи и вкусы… «И теперь вторую жизнь мне дарует та, что отняла у меня первую, — уверенный в том, что близость к кольцу укрепляет его изнутри, Саурон крепче ухватился за увенчанный знаменем посох. Почти физически ощущая, как бесплотную натуру его наполняет сила извне, Майа поблагодарил Красную Колдунью. И ведь было за что. — Вероятно, ты знала, что я примчусь по первому же твоему зову, не так ли? Ты поманила, и вот он я – вместе со своей армией, у твоих ног. Кроха Ниар, принцесса Ангбанда, ты поставила на колени не только Мордор, но и Аман в придачу. Дитя заката, что же ты творишь со мной, чародейка?». Находясь в полной власти старшей дочери Мелькора, хозяин Единого Кольца двинулся в сторону Мории, вооруженный лишь изодранной полосой ткани да одиночеством. Отмеряя тропинку к Казад-Думу широкими шагами, Майрон чувствовал, как тяжелеет и крепнет тело, и могущество вновь возвращается к его истощенному духу. Вскоре целиком окутанный чудотворным сиянием чуждой Аману магии, Саурон упрямо двигался вперед, направляясь к одному из пробужденных Валараукар. В его теперь уже вполне человеческих глазах, блестящих и серых, отражалось беснующееся драконье пламя. А в груди зудело чувство волнения. Едва сдерживая вполне оправданное желание бегом кинуться к вратам Казад-Дума, тот, кого Миас привыкли называть по имени Майрон, остановился. Убедившись в том, что старый бродяга–балрог не проявляет никакого интереса к застывшей неподалеку фигуре первого приспешника Мелькора, мятежный Майа всадил в почву орошенной кровью долины Димрил копье со знаменем Мордора. Тряпица, бьющаяся в пылких объятиях спускающегося с гор ветра, громко шелестела. — Вот он я, Ниар, — прошептал Саурон на Валарине. Подхваченные ураганным дыханием слова унеслись вдаль. Владыка Мордора покорно склонил голову к груди, намереваясь дождаться во что бы то ни стало ответа своей ученицы. — И за спиной моей ширится необозримая армия Черной Страны. В твоей власти помочь мне избежать кровопролития. Ведь ты, пожалуй, как никто другой понимаешь: очередная битва при Азанулбизаре станет последней не только для меня. Так почему бы нам обоим не утихомирить пыл враждебной ненависти? Давай вновь попробуем услышать друг друга… Покачав головой, Майрон грустно улыбнулся, осознавая тщетность своей скупой, запоздавшей мольбы. В отчаянии притопнув ногой, бросил косой взгляд на север. Взор воина, ясный и пронзительный, наполнился тяжестью. Властелин Колец увидел то, чего увидеть никак не ожидал. На небольшом взгорке, возвышавшемся над низиной Нандугириона, стояла красивая статная женщина. Одетая в белое, она окидывала широким взором клыкастую армию уруков. Ее прекрасные волосы, воспетые в куплетах низкопробными поэтами, реяли на ветру. Светлое лицо омрачало выражение скорби в опущенных уголках губ. Саурон, сглотнув, нервозно хмыкнул. — Леди Галадриэль, — голос мятежника дрогнул, сорвавшись на хрип. — Мы счастливы приветствовать Вас в наших темных краях. Как рады приветствовать и Ваших прихвостней. Войско чернокровых с любовью примет долгожданных гостей. ♦♦♦♦♦