- Я все прекрасно понимаю и вижу, Энейра. Но если для Морида ты - словно последний луч солнца в окне, то тебе такое увлечение не принесёт ничего, кроме боли. Тем не менее, если б дело было только в этом, я не запретила бы вам видеться - ты не пятнадцатилетняя дурочка, сама понимаешь, что к чему.
Вот только сейчас речь идет уже не о сердечных делах, а о добром имени и чести жрицы. Вчера вечером тебя видели в объятиях Морида - вы были настолько заняты друг другом, что даже не заметили, что уже не одни!
При последнем замечании Старшей мне вновь припомнился вчерашний вечер - едва уловимое движение во тьме коридора, которое я списала на расшалившееся воображение... А перед этим - чуть слышный скрип двери, которому ни я, ни 'карающий' тогда не придали никакого значения... Теперь этот тихий звук в моём воображении превратился в сулящий беду набат. Скверное дело - и в первую очередь для Морида. Неведомой сплетнице, очевидно, совсем безразлично то, что он болен - достаточно того, что мужчина. С неё станется обвинить его в посягательстве на честь жрицы, а за такое преступление наказание хорошо известно - оскопление...
Я выпрямилась в кресле, сжав руки в кулаки, посмотрела в глаза безмолвствующей Смилле.
- Если бы Морид собирался совершить что-то запретное, то, наверное, додумался бы перед этим запереть дверь на задвижку. И он никогда бы не запятнал себя насилием. То, что произошло - только моя вина, и...
- Хватит, - так и не дослушав меня до конца, Старшая предупреждающе подняла руку, - мне ли не знать Морида, Энейра, но сейчас речь идет о тебе, и только о тебе.
Рифане ты сразу пришлась не по вкусу - она изначально считала твое поведение неприемлемым как для женщины, так и для жрицы. В её глазах твое путешествие в одиночку из одного храма в другой - уже серьёзный проступок, а уж то, что ты общалась с Моридом, точно с родным братом, и вовсе нарушение всех возможных запретов. Она уже приходила ко мне с жалобой на тебя - Рифана считала, что снедаемому проклятьем человеку теперь следует думать лишь о своей душе, а ты сбиваешь его с толку. Тогда моей власти хватило на то, чтобы она держала свою неприязнь при себе, но теперь у Рифаны появился повод. Понимаешь?
- Понимаю, - честно говоря, я и сама не питала особых симпатий ко второй, приставленной к Мориду, сиделке. Её чопорность, её поджатые в нитку губы и вечное вязание вызывали во мне отторжение - тут мы с Рифаной были квиты, но я не думала о том, что её чувства ко мне заставят пойти жрицу намного дальше.
Смилла же, услышав мой ответ, кивнула головой и продолжила.
- Застав вас обнимающимися, она, памятуя прошлый отказ, пошла не ко мне, а стала делиться увиденным с другими жрицами. Думаю, мне не надо пояснять тебе, как быстро распространяются подобные сплетни, и какими подробностями обрастают. А подобная грязь пятнает не только тебя, но и Делькону, ведь вина за недостойное поведение жрицы ложится на храм, в котором она приняла посвящение.
- И что теперь? - как злые языки могут довести до беды, я знала не понаслышке. Так же, как и то, сколь трудно отмыться от поклёпа. Тем не менее, я по-прежнему более страшилась за Морида. Если под давлением сплетен Матерь откажет ему в убежище, проклятье убьет 'карающего' за считанные дни... Смилла же, словно прочитав мои мысли, встала со своего кресла, и вновь подошла к окну, провела рукою по частому переплету.
- Если я просто отстраню тебя от помощи Мориду, сплетня Рифаны получит подтверждение, ведь дыма без огня, как известно, не бывает. Поэтому я лишь ограничу ваше общение. Не подкреплённая новой пищей, эта сплетня забудется, тем более, что с появлением родичей и у жриц, и послушниц появились новые темы для разговоров. Если ты будешь соблюдать осторожность в словах и делах, всё со временем образуется, и мне не придется ни изгонять тебя, как оступившуюся, ни отказывать Мориду в убежище.
Что мне оставалось делать? Только согласиться...
Матерь Смилла решила не тревожить покой больного храмовыми сплетнями, так что, когда на следующее утро я появилась у Морида в сопровождении одной из Старших жриц, он, поначалу, лишь удивлённо поднял брови. Но когда служительница сообщила ему, что Хозяйка Римлона нашла применение моим травническим талантам в другом месте, на лицо 'карающего' тут же упала тень, но спросил он лишь о том, будут ли к нему по-прежнему пускать неугомонную Рудану. Старшая, очевидно, уже слышавшая рассказ Рифаны и теперь ожидающая от Морида совсем иных слов, растерялась и пробормотала, что если девчушка не слишком утомляет своею болтовней больного, то никаких препятствий её визитам чинить не будут. На том мы и расстались.