Сглотнув подступивший к горлу комок, я поспешно направилась обратно к храму. Возможно, Кирку не следовало намекать, что Мирне он пришелся по сердцу, но смотреть, как эти двое мучаются попусту, было выше моих сил... В конце концов, пусть хоть кто-то будет счастлив!
Прошло еще три дня - я виделась с Моридом лишь во время перевязок. Пока я смывала травяным настоем старую мазь и осторожно накладывала на пораженную кожу свежее лекарство, 'карающий', как ни в чём не бывало, развлекал меня разговорами и делился планами - его тревожило, что братья вскоре останутся без такого подспорья, как его жалование. Что же до пенсии, которую казна выплачивала ближайшим родственникам отслуживших полный срок воинов, то для неё не хватало буквально пары лет.
- Возможно, мне следует подать прошение на имя своего главы, но я пока ума не приложу, как написать нашему тысячнику о своем приключении. Потому что фраза, вроде: 'Прошу войти в моё положение, так как во время отпуска я столкнулся с поселившемся в храме демоном' звучит как то не слишком убедительно. Боюсь, кривоплечий Остен примет это за дурацкую шутку и пропишет мне не пенсию, а плетей. Посмертно.
Произнеся последние слова, Морид невесело хмыкнул, а я чуть не упустила из рук плошку со свежей мазью, ведь от одного упоминания о кривоплечем тысячнике у меня по коже мороз прошёл.
- Еще раз заговоришь о своей гибели, и плети пропишу тебе я, - уняв предательскую дрожь в пальцах, я попыталась скрыть охватившее меня волнение за злостью, и в этот раз у меня вышло обмануть 'карающего' поскольку Морид тут же заметил:
- Хорошо, молчу. Но с письмом то поможешь?
Я лишь отрицательно качнула головой. Вряд ли Амэнский Коршун забыл устроенный безымянной лесовичкой переполох, а потому мне не хотелось испытывать судьбу, давая Остену кончик нити, которая могла бы привести его к цели. Конечно, кривоплечий вполне мог и не догадаться о том, кто составлял прошение, но его колдовские навыки я уже испытала на себе и не хотела столкнуться с Коршуном ещё раз.
- Я сама не мастер слова. Почему бы тебе не попросить помощи у братьев?- отложив мазь, я взялась за бинты, а Морид невесело хмыкнул:
- Потому что они будут против такого ходатайства. У нас ведь после смерти родителей тяжба с соседом из-за поля вышла, а они хоть и были совсем сопляками, все одно запомнили, как мне помыкаться пришлось - вот с тех самых пор мои младшие против любых просьб и ходатайств.
- Тогда, может, Матерь Смилла что-то присоветует, - предложила я очередной вариант, и Морид, нахмурившись, сказал, что подумает. Но письма он так и не написал, потому что последовавший за этим разговором визит служителей из Милеста положил конец всем нашим ожиданиям.
Они приехали настоящим отрядом, основу которого составляли младшие служители Мечника, долженствующие заботится о безопасности Старших жрецов, которые принадлежали Водителю Ратей и Хозяину Грома. Была с ними и служительница Малики, но она совершенно терялась на фоне мужчин-служителей, да и сил в ней не чувствовалось - ни колдовских, ни душевных. Поверх полагающегося строго одеяния столичная жрица куталась в сшитый из соболиных шкурок плащ и поминутно прижимала к лицу надушенный платок - ни дать, ни взять, знатная Владетельница, ради непонятной забавы решившая прикинуться жрицей.
Матерь Смилла, завидев их, скривилась так, точно у неё заболели все зубы разом, но не сказала и слова поперек, когда Милестская жрица, едва спешившись, тут же заявила о снедающей её головной боли и потребовала комнату для отдыха и горячую воду.
Мужчины оказались настроены более решительно, и первым делом захотели посмотреть на оступившихся жриц. Уж не знаю, что они хотели увидеть, но спелёнутые заклятьями, лежащие на своих кроватях, словно восковые куклы одержимые явно не пришлись им по вкусу. Хозяйке Римлона попеняли одновременно и за слишком мягкое, по мнению жрецов, содержание оступившихся, и за то, что Ольжана с Ларинией из-за пожирающей их заразы Аркоса превратились в столетних старух. Дескать, как перевозить такие мумии - они же от малейшего толчка на куски развалятся!
Смилла на такое замечание с заметным холодком ответила, что изложила в письмах всё весьма подробно, и если совет, получив тревожные известия, слишком медлил в принятии решений, то это его, а неё вина. Увы, это замечание не сбило спесь со служителей - пропустив тираду Матери мимо ушей, они надменно заявили, что вечером хотят ещё раз допросить свидетелей сами, после чего удалились в отведенные им гостевые покои.
- Мирна не выдержит, - мой голос был едва слышен, но Смилла все равно услышала эти, обращенные в спину уходящих жрецов слова и тут же развернулась ко мне.