- Я - воин, и не силён в долгих речах. Если моя вина состоит в том, что я не прошёл мимо врага и остался верен присяге... Налагайте свой штраф. Что уж там.
- Да как ты смеешь??? - Крестон, бледный от негодования, вскочил из кресла так, точно его змея укусила, - Как ты, неотёсанный вояка смеешь рассуждать...
- Святотатец!- возопил со своего места второй жрец, и я не выдержала.
- Он пришёл в храм по моей просьбе. Я сама провела его в святилище - значит, и весь спрос с меня!
- Тихо!- Смилла, внезапно перестав изображать из себя ледяную статую, поднялась из кресла, - Хотя бы перед ликом Малики ведите себя достойно.- Осадив таким образом нас, она повернулась к жрецам.
- Вам не хуже меня известно, что при некоторых объстоятельствах соблюдение буквы закона возможно далеко не всегда, и это как раз такой случай. К тому же, какие бы отношения не связывали меня с хозяйкой Мэлдина, меньше всего я хочу, чтоб её имя чернь трепала на площадях, ведь проступок Ольжаны бросает тень и на всех нас.
Смилла говорила ровно и словно бы даже слегка небрежно, но я поняла, что скрывается за её словами. Она уверяла жрецов, что тоже будет молчать - следствие по Мэлдинским делам закончится, даже толком не начавшись, и все, причастные к нему, будут держать язык за зубами.
- Вот именно. Но я полагаю, что человек, уже уличённый в злоязычии, не станет молчать, но напротив - сделает всё, чтобы раздуть мерзкую сплетню. - Немного успокоенный заверениями Матери, Крестон вновь опустился в кресло, бросив при этом неприязненный взгляд на Морида.
'Карающий' ни сказал в ответ ни слова - лишь катнул желваками, и тогда вновь заговорила Смилла.
- Семью Морида хорошо знают в этом святилище - никто из них не был святотатцем. Что же до резких слов, сказанных им против Ольжаны, вы бы поняли их причину, если б выслушали его до конца.
- Опять слушать эти ужасы? - Иринге, очевидно, надоело судилище, и она неожиданно решила вмешаться в ход беседы, - Он ведь все равно скажет тоже самое, что и жрица.
- Искать несоответствия в показаниях, отделяя зерна от плевел - это и есть наша обязанность, - кисло ответил на это замечание другой жрец, после чего развернулся к Крестону, - С другой стороны, картина произошедшего вполне ясна, и если Матерь Смилла готова поручиться за этих двоих, то разбирательство можно считать завершенным.
- Но штраф за злоязычие это не отменяет - дерзость касательно служителей Семерки должна пресекаться сразу, - тут же процедил Крестон, и остальные судьи согласно склонили головы. На том судилище и закончилось - после завершающей фразы о том, что дело было решено верно, и обжалованию не подлежит, нам с Моридом было позволено удалиться восвояси.
После того, как двери Западной молельни закрылись за нашими спинами, 'карающий' смог сделать всего несколько шагов, после чего его повело в сторону, и он тяжело, надсадно дыша, прислонился к одной из колонн.
- Морид! - я кинулась к нему, прижалась щекою к грубому сукну его куртки - сердце в груди 'карающего' билось часто и неровно. Тем не менее, его ладонь тут же огладила мои, скрытые под покровом косы, а сам он хрипло прошептал:
- Помоги мне, Энри... Я не дойду... Сам.
- Конечно, - я немедля поднырнула ему под руку, и через несколько мгновений мы вновь шли по прямому как, стрела, коридору. 'Карающий' то наваливался на меня едва ли не всем своим весом, то пытался идти сам, но ноги его то и дело заплетались, а дыхание оставалось таким же тяжелым и хриплым. Я же, ведя его прочь от молельни, молила Малику лишь об одном - чтоб судьи ещё немного задержались и не увидели, что допрашиваемый ими 'карающий' едва переставляет ноги. Такого унижения он бы не вынес.
Наконец, казавшийся мне бесконечным коридор сделал крутой поворот и мы, миновав развилку, оказались скрыты от судейский глаз. Морид отпустил моё плечо и привалился к стене, закрыв глаза, но тут же вздрогнул, услышав шорох. Странный, скребущийся звук повторился, а потом часть стены рядом с нами резко ушла в сторону - в открывшейся нише стояли братья Морида.
Кирк первым бросился к 'карающему' и, схватив его за руку, вопросительно посмотрел в глаза, но Морид отвернулся и тихо сказал.
- Подвёл я вас. Теперь ещё и штраф платить придётся.
- Да пусть они им подавятся, - средний брат сделал шаг вперед, и я увидела, что его губы дрожат от едва сдерживаемого гнева, - Я им в лицо эти деньги швырну, крысам эдаким.
- Было бы ещё что швырять, - невесело хмыкнул Морид, но, так и не закончив предложения, согнулся в приступе жестокого, выворачивающего нутро кашля. Когда же приступ прошёл и 'карающий' поднял голову, я увидела на его губах кровь. Последний час стоил ему слишком дорого, отняв и так уже ничтожный запас жизненных сил.