Прошедшие со дня нашего побега из Мэлдина дни обернулись для матери Ольжаны годами - теперь передо мною стояла не моложавая Хозяйка проклятого храма, а обрюзгшая, с расплывающимися чертами старуха, но хуже всего было то, что теперь её действия стало невозможно предугадать. То, что Ольжана пришла в Римлон отнюдь не с добрыми намерениями, было ясно, как летний день, но вот что именно она задумала?
Едва я подумала об этом, как губы Ольжаны дрогнули, скривившись в хищном оскале, а затем она устремилась вперед - миг, и лезвие доселе скрытого складками одежды ножа едва не распороло мне плечо. Несмотря на больной и дряхлый вид, бывшая хозяйка Мэлдина двигалась с быстротой лесной кошки.
Рядом заполошно закричала пожилая паломница, а Лариния, оставив свою Матерь, метнулась к воротам, но привратница захлопнула створку прямо перед её носом. Жалобно заскулив, жрица начала скрести пальцами гладко оструганные доски, а Ольжана, наградив товарку презрительным взглядом, вновь повернулась ко мне:
- Ты!.. Клуши из Дельконы прислали тебя на погибель Мэлдину! - Неудачное нападение повергло Ольжану в настоящее бешенство. Глаза её налились кровью, на губах выступила пена, и она вновь бросилась на меня, размахивая ножом. К счастью, при всей своей одержимости, жрица не была воином - мне опять удалось увернуться от её удара, но цепкие пальцы Ольжаны уже ухватили мое покрывало.
- Не уйдешь, - обезумевшая Матерь Мэлдина с силой дёрнула ткань на себя, и покрывало легко соскользнуло с моей головы. Ольжана пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, и я, шагнув вперед, перехватила её руку с ножом и сжала пальцы жрицы со всей силы.
- Хватит! Все кончено! - ответом на мое увещевание стал лишь исполненный нечеловеческой злобы взгляд. Нож, выскользнув из ладони Ольжаны, упал на камни, но это ненамного облегчило мое положение, ведь свободной рукой Хозяйка Мэлдина впилась мне в плечо, точно клещ.
- Держи её! - голос Смиллы раздался совсем рядом, а ещё через мгновение мне под ноги полетела металлическая пластина. Она ударилась о брусчатку с едва слышным звоном, который почти сразу утонул в истошном, зверином вое Ольжаны. Матерь больше не держала меня - напротив, изо всех сил стремилась освободить своё, все ещё сжимаемое мною, запястье.
- Семью тайными именами Хозяина Троп и Стража Путей приказываю! - эти слова старшая жрица Римлона почти что прокричала, и как только последний слог заклятия сорвался с ее губ, Ольжана, закатив глаза, захрипела и повалилась на колени, едва не увлёкши меня за собой. Бывшая Хозяйка Мэлдина осела на каменные плиты так, словно в её теле не осталось костей, а подоспевшая Смилла, взглянув на неё, покачала головой.
- Одержимая... Но теперь она уже никому не сможет причинить зла.
Вторя её голосу, рядом раздалось жалобное поскуливание - Лариния, смекнув, наконец, что попала в ловушку, осела на камни возле двери и, закрыв лицо руками, мерно раскачивалась из стороны в сторону. Платок сполз с её головы, обнажив полностью лысый череп с уродливыми пятнами белёсого лишая на коже.
- Безумие - довольно частый итог сделок с Аркосом. Жаль только, что вспоминают об этом после рокового шага, а не до него, - взглянув на изуродованную жрицу, печально заметила Смилла, а после, повернувшись к замершим вокруг сёстрам, стала отдавать распоряжения привычным ей властным тоном.
Снабдив уже не способных к сопротивлению одержимых дополнительными сдерживающими амулетами, жрицы под бдительным присмотром Смиллы препроводили бывших сестер по вере в одну из келий подле Нижнего Святилища. Сила Малики чувствовалась здесь особенно явно - она должна была свести на нет любые попытки одержимых чаровать, но Старшая, опасаясь влияния Аркоса, запечатала двери новоявленной темницы защитными рунами. Впрочем, ни матерь Ольжана, ни Лариния не обратили на её действия никакого внимания - оказавшись в келии, они не сделали ни единого жеста, замерев там, где их устроили бессловесными куклами. Вытянувшиеся на соломенных, брошенных прямо на пол тюфяках, с потухшими взглядами, они казались восковыми изваяниями, в которых нет, да и никогда не было жизни...
- Остаётся надеяться, что они не сгниют заживо до суда, - бледное лицо Смиллы казалось непроницаемым, но я уловила в её голосе металлические, жестокие нотки. - Хотя и костёр для таких безумиц - слишком лёгкое наказание.