– Думаю, Гарольд испугался пророчества, что озвучила спакона Тэрлег. О том, что конец его правлению придет тогда, когда Бернамский лес подступит к замку, – подала голос Айлин, и все посмотрели на молча поедающую мясо спакону. Та кивнула. – И… – тут дева замялась, – скорее всего, король действительно не разбирается в магических законах. Я ему говорила о плате, которую необходимо отдавать за каждый сейд, но он не придал этому никакого значения и фамильную чашу, из которой поят, принимая в род, легко отдал.
– Еще бы он ее не отдал, – проскрипела Тэрлег. – Ведь связи с родом Хредель у него нет. Для Гарольда это просто безделушка, ничего не значащая вещь. Но не для тебя, Сеорикс, верно? – и видя, как расширились глаза мага, осклабилась щербатым ртом. – Не для тебя… Знала, что так будет. Видела вашу свадьбу. Вот и решила обзавестись подарками. На, держи, это мой первый дар тебе!
И протянула через стол чашу. Румпель почтительно принял ее. Достал из поясного кошелька шелковый платок, завернул подарок и убрал его в дорожную сумку.
– Это великий дар, спакона Тэрлег, вселяющий надежду на то, что род Хредель не прервется. Благодарю.
– Сочтемся, – заговорщицки подмигнула старая сида. – Вы обсуждайте, обсуждайте свои дела, а я помолчу, чтоб тропы вероятностей вам не отсечь, – и она снова принялась выуживать нутро из мозговой кости.
– Легко сказать: «обсуждайте». – Румпель по привычке потер половину лица, замер на мгновение, не ощущая более исходящих сукровицей рубцов под пальцами. Сглотнул подступивший к горлу сухой ком и поцеловал Айлин в макушку. Сотни раз он представлял, как снимется проклятье, но сейчас и вспомнить не мог, какие ощущения он мечтал при этом испытывать. Радость? Облегчение? Вкус жизни? Пожалуй, из всего спектра его сейчас переполняло счастье. Счастье от того, что может прикасаться к своей сейдконе и не жалить ее.
– Наверное, можно использовать предсказание госпожи Тэрлег нам во благо, – осторожно подала голос Айлин. – Если Гарольд напуган им, то глупо не использовать такой шанс.
– Помимо Гарольда, есть еще Гинерва, и ей хватит духу возглавить войско. Да и священные деревья все вырублены, а иные мы не сможем поднять со своих мест и отправить на Бренмар, – Ноденс поставил локти на резные перила и сцепил пальцы в замок.
– Не надо ничего поднимать, пусть каждый сид возьмет по ветке и под ее прикрытием двинется вперед. Добавить к этому простой сейд на внушение, и каждый будет видеть не воина с веткой, а дерево, – понял, к чему клонит его супруга, Румпель.
– Хорошее предложение, – Хозяин Холмов безжалостно сверлил мага взглядом, – но ты получил желаемое. Зачем тебе Бренмар? Или хочешь быть королем и туатов, и людей, а, тан Румпель, старший наследник Николаса-Объединителя?
Маг криво улыбнулся. Да, Айлин теперь с ним. Но он предложил свою помощь и не привык отступать на половине пути.
– Скажи, Хозяин Холмов, я ведь все верно понял? Когда ты объявил Кайлех свою волю, то были не просто слова? Ты исполнил давнюю магическую клятву, не так ли?
– Да.
Румпель хмыкнул и покачал головой:
– Ай да Кам! Щедра оказалась матушка на дары. Не успел я избавиться от одного ее «благословения», как оказался связан другим. Нет, мне не нужна власть над Альбой. Нельзя усидеть на двух тронных креслах одновременно. Я, конечно, не рад, что ты решил мою судьбу за меня, но я приму ее, как принимал все, что мне давал этот мир. И именно поэтому я хочу идти на Бренмар. Бернамский лес – мой дом и дом тех, кто называет тебя Царем и Хозяином. И если в наших с тобой силах предотвратить его разрушение, то к чему все эти разговоры?
Ноденс откинулся на спинку трона.
– Я согласен с тобой, но есть один нюанс, который все вы упустили из виду. Договор нельзя нарушать не только людям, но и туатам. Забыл, что мы не можем покидать Холмы с Йоля по Саймхейн?
– Я помню об этом, – Румпель поморщился, понимая, что теперь над ним и Айлин тоже довлеет отцовский договор. – Два месяца на все. Поэтому я и торопился.
– Ты не понял меня, – Ноденс сокрушенно покачал головой. – Время в Холмах течет иначе. Хоть сегодня двери моего дома чаще были отворены, чем закрыты, но ночь Йоля уже подходит к концу. Туаты до следующего года не смогут ступить на землю. В отличие от людских, за нашими клятвами магия следит напрямую.
В зале повисло молчание. Каждый думал о том, что через год Холмы могут оказаться посреди пашни или по соседству с таверной.
– Послушай, брат, – задумчиво протянула Эйнслин. – А что, если тебе изменить условия договора? Ты же наследник рода Хредель. Копье может принять твои слова.
Румпель недоуменно посмотрел на сводную сестру. Она же, сдвинув тонкие серебристые брови, продолжила: