— Этот? — рассудительно осведомился беспризорник. — Вы бы его одного не отпускали, а то, неровен час, раздавят в лепешку.
Мальчишку вовсе не удивило, что такой здоровенный дядя может быть разыскиваем как малое дитя.
— Нюся! Я тут! — призывно заорал Кото, завязнув по пояс в автомобилях.
Он отчаянно размахивал руками, показывая жестами, что ничего с изобилием автотранспорта поделать не может. Какая-то особо нервная машина слегка поддела его под коленки, чуть не уронив себе на капот.
— Доставка в оплату входит? — хлопотливо осведомился беспризорник и бесстрашно бросился в атаку, огибая пышущие выхлопными газами средства передвижения.
С трудом вызволенный добросердечным пацаненком из удушливой пробки, Кото смущенно поглядывал на яростную Нюсю.
Он заблудился. Он напуган. Он жутко хочет в музей. Нет. Он хочет домой. Но шоколада хочет тоже.
— Все хотят, — деловито подтвердил отважный беспризорник.
Нюся рассеянно погладила мелкого спасителя по русой голове и невольно оттерла руку об юбку. На светлой ткани которой тут же проявилось маркое пятно.
— Тебя как зовут? — как можно ласковей спросила она.
— Деньги давай, — грубо отрезал мальчишка. — А в душу лезть нечего.
Кото присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с грубияном, и, наклонив голову набок, как умный пес, внимательно посмотрел на него.
— Олег, — неохотно представился чумазый ребенок.
— На, Олежек, возьми. Хватит?
— Смотря на что, — туманный ответ по всей вероятности подразумевал, что на новенькую «феррари» ему не достает гораздо больших субсидий.
Пятьсот рублей издали приятный шелест, после чего вмиг исчезли в недрах штанов. Вероятно, там обитал потайной самосшивный карман. Как раз для такого особенного случая. Или не карман, а попросту трусы, выполняющие функцию кошелька.
— Ты тоже хочешь шоколаду? — вежливо полюбопытствовал Кото.
— Не. Я жрать хочу. Спасибочки. Я побежал. А то с вами ничего путного не заработаешь.
Олег испарился в толпе, что лишний раз доказывало его занятость.
— Олигарх какой-то, — изумленно констатировала Нюся. — Пятисотка для него уже не заработок.
Удовлетворив потребность Кото в шоколадных изысках, которые пришлись ему по вкусу, Нюся попутно устроила ему выволочку, запоздало представив себе, как он мог потеряться насовсем. Без денег. Без документов. Без нормального имени. Чем больше пугалась, тем строже ругала.
Нарядная девочка, придавленная огромным бантом, бесцеремонно и с садистским удовлетворением поглядывала то на них, то на своего воскресного папу. Папа деланно улыбался, вспоминая свою маму, которая в такой же ситуации влепила бы ему отборную затрещину. Видимо, дочке вспоминалось нечто подобное, отчего на ее овальном, как у балерины, лице мелькала острозубая усмешка.
Кото был не в претензии за разнос. Его больше интересовало, будет ли Нюся доедать свою порцию, или, увлеченная морализированием, оставит немного на тарелке.
Или лучше заказать добавки?
На выходе они неожиданно обнаружили старого знакомца. Достаточно было одного взгляда на его выразительную скрюченную фигуру, чтоб понять — Олег не только не заработал денег. Он к тому же порвал и без того рваные портки в бою за деньгохранилище. Сражение за сбережения без остатка уничтожило героический ореол самостоятельности. Нюсе пришло в голову, что расчетливость сочеталась в нем с младенческой недальновидностью. Видимо, он был новичком в сложной запутанной интриге городских перипетий.
Впрочем, чему удивляться. Все как всегда. В лесу выживает сильнейший. Или — более многочисленный.
Недавний Крез беззвучно хлюпал носом, изредка оттирая слезы рукой, безуспешно пытаясь выглядеть пофигически. Теперь от его самоуверенности не осталось и следа. Картина усугублялась судорожным придерживанием спадающих штанов, из которых постоянно вылезали полы откровенно женской трикотажной футболки с изумительным цветочным орнаментом по розовому полю. Футболку поверху прикрывала серая рубаха с оторванными рукавами.
— Ну, как жизнь молодая? — ехидно спросила мстительная Нюся, заработав в ответ яростный пронзительный взгляд.
По ее мнению, парень повел себя неразумно, побрезговав посещением шоколадного царства. Излишняя самостоятельность в детях ей казалась нарушением всех законов природы, а теперь вроде все нормально. Маленький расстроенный мальчик в рваных брючках — то, что надо для незамедлительного проведения воспитательной работы.