Прежде чем хоть что-то сказать, Нюся закашлялась.
— Ты не охренел, малый?
— Такая тетя приличная, а выражаетесь, как грузчик. Сколько вам раз повторять — рвать когти надо, иначе не оторвемся.
Совет мальчика окончательно подавил в Нюсе надежду на безболезненное спасение. Она живо вообразила, как они табунком припустят по запутанным недрам окрестных дворов, улепетывая от улюлюкающих криминальных подростков. Первым, конечно, будет нестись всезнайка Олег, за ним длинноногий Кото, а в хвосте процессии окажется самая неуклюжая, то есть она. И ее настигнут злонамеренные хищники. Повалят на землю, будут пинать ногами и отбирать имущество. А ей будет больно и стыдно за такое нелепое положение. Нюся инстинктивно прижала сумочку к животу.
Тут надо заметить, что беспрерывное поглощение сладостей привлекло к Кото внимание одинокого настырного насекомого, которое направлялось к лотку торговца фруктами, но притормозило, уловив упоительный запах. Кото скосил бешеные глаза на полосатого хищника, оседлавшего его нос. Внимательно посмотрел в фасеточные глаза, ничего обнадеживающего в них не увидел и, не задумываясь, взмахнул рукой. Рядом взвизгнуло тормозами добровольное такси.
— Только подумал, а машина подана, — наивно удивился Кото.
Нюся проницательно хмыкнула. Объяснив водителю задачу, они тут же нарвались на полное коммерческое непонимание. Таксист рассчитывал некисло подзаработать, а тут какой-то вонючий ребенок, погони, преследователи. Короче — чушь свинячья. Обругав неприбыльных пассажиров, водитель непреклонно выдворил их всего в десяти минутах пути от посадки.
Выпрыгнув из машины, Олег осмотрелся, не заметил ничего угрожающего поблизости, подтянул вечно спадающие брюки, с видимым наслаждением выковырял козявку из носа, привычно растерев ее в пальцах в плотный катышек. Эти нехитрые действия привели его в прекрасное расположение духа. Брезгливая Нюся проявила недюжинное присутствие духа, вспомнив, что недавно держала мальчика за руку, порылась в сумочке, откуда извлекла носовой платок.
— Какого черта в носу ковыряться? Высморкайся.
— Нет у меня никакого насморка, а козявки в носу от пыли.
Но руки все-таки вытер. Оставалась проблема с платком. Вроде как обратно грязный лоскут батиста отдавать не стоило. Поэтому Олег важно поблагодарил Нюсю и сунул платок в карман. Тот незамедлительно вывалился из штанины на землю, проследовав путь от прорехи до асфальта.
— Ништяк себе фокус-покус. Можно аттракцион устраивать, деньжат заработаю…
Сложенный вчетверо носовой платок был сноровисто запихан в ботинок.
— Только рыпнись, на клочки порву как тузик грелку.
Нюся решила сделать вид, что ничего не произошло, мало ли еще что услышишь от такого особенного ребенка.
— Кино закончилось. Пора разбегаться. Всем спасибочко за хлопоты. Я пошел. Покажу этим, где раки зимуют, — чинно раскланялся мальчик, демонстрируя зачатки врожденного благородства вперемешку с примитивным хвастовством.
— А где эти самые раки зимуют? — тут же осведомился Кото.
— Да там, где фингалы раздают, — парировала безжалостная Нюся.
— Хватит ерничать, буржуи. Пока-пока. Я побежал.
— «А то с вами ничего путнего не заработаешь», — не сговариваясь, хором процитировали Нюся и Кото.
— Вы чего?
Ребенок было настроился обидеться, а потом сообразил, в чем соль шутки, и заразительно расхохотался.
На них оглядывались. Их старательно обходили стороной, демонстративно презрительно морща носы. Нюся попыталась представить, как выглядят они со стороны. Картина была еще та. Дорого и нарядно одетые родители с чумным оборванным пацаненком, грязные руки которого придерживают несусветные ветхие штаны.
— Кошмар. Немедленно идем переодеваться.
Центральный шмоточный рынок с историческим прошлым ютился в недрах культурного оазиса. Как набившая оскомину язва, кишащая червями. Только вместо червяков в нем ошивались представители совсем другой ступени эволюции, признающие блага цивилизации исключительно в сфере барышничества.
Нюся решительно прошла через замусоренную арку и сделала несколько шагов по направлению к сонму прилавков. На них тут же накинулись, предлагая разнообразные товары. Не готовая к такому обслуживанию, Нюся обомлела, запоздало сообразив, что сопротивляться поздно — ее уже затянули в нору торговой палатки.