«Вперед!» — снова приказал себе Педро, как будто вне себя. Он подошел ближе к алтарю, стал подниматься и оказался у подножия образа Девы. Все вокруг обретало химерические, ужасные формы; мрак, неверный свет, еще более страшный, чем темнота. И лишь Царица Небесная, слабо освещенная золотой лампадой, казалось, улыбалась среди всего этого ужаса — мирно, спокойно, по-доброму. Однако ее улыбка, немая, неподвижная, которая вначале вроде бы успокоила Педро, теперь стала внушать ему страх, ужас, странный и более глубокий, чем тот, что он испытывал когда-либо прежде. Он с трудом смог овладеть собой, закрыл глаза, дрожа, протянул руку и сорвал браслет, подаренный Богоматери одним благочестивым архиепископом, золотой браслет, стоивший целое состояние.
Украшение было в его руках, пальцы, скованные ужасом, сжимали его с какой-то сверхъестественной силой. Оставалось лишь бежать, бежать отсюда, но для этого надо было открыть глаза, а Педро боялся. Он боялся увидеть образ Богоматери, каменных королей на плитах, демонов, сидящих на карнизах, сказочных чудовищ, полулюдей-полузверей на капителях, боялся теней под сводами и лучей света, они, как огромные белые привидения, медленно шевелились под нефами, где все полнилось странными и страшными звуками.
Наконец он открыл глаза, посмотрел вокруг, страшный крик вырвался из его груди.
Весь собор был полон каменных статуй в длинных и невиданных одеяниях, они покинули свои места, вышли из своих ниш, заполнили все пространство и смотрели на него слепыми, без зрачков глазами.
Святые, ангелы, демоны, воины, придворные дамы и пажи, монахи и монахини, простолюдины окружали его со всех сторон, толпились среди колонн, алтарей и приделов. У его ног, на надгробных плитах, на коленях стояли короли и королевы, а мраморные архиепископы, которые раньше покоились на каменных смертных ложах, совершали богослужение. А на полу, колоннах, по сводам, в балдахинах, как черви на трупе, колыхалась, двигалась, кишела огромная масса всяческого каменного зверья, пресмыкающихся, насекомых — бесформенных, нереальных и ужасных.
Это было нестерпимо. Кровь в висках застучала со страшной силой, красная, как кровь, туча затмила глаза Педро; он снова закричал, страшно, нечеловечески, и без чувств рухнул на ступени алтаря.
На следующий день служители храма обнаружили его у подножия алтаря, он все еще держал браслет в руках. Когда к нему подошли, он захохотал и воскликнул:
— Это Ее! Ее!
Несчастный был безумен.
ЧЕРТОВ КРЕСТ
(Каталонская легенда)
Верь — не верь, мне все равно. Дед мой рассказывал это моему отцу; отец рассказывал мне, а я передаю теперь тебе, пусть просто так, чтобы убить время.
Сумерки уже простирали легкие, воздушные крылья над живописными берегами Сегре,[31] когда мы достигли цели нашего путешествия — селения Бельвер, проведя в пути утомительный день.
Бельвер просто маленький городок, приютившийся на склоне холма, за которым высятся величественные, туманные вершины Пиренеев, подобные ступеням колоссального гранитного амфитеатра.
Группы окружающих городок белых домиков, разбросанных там и сям среди зелени, похожи издали на стаю голубей, остановивших свой полет, чтобы утолить жажду в водах реки.
Обнаженная скала, омываемая быстрым течением, указывает древнюю границу между графством Урхель[32] и самым значительным из принадлежавших ему феодов. На вершине скалы еще заметны следы старинных сооружений.
Вправо от крутой тропинки, ведущей к этому месту и извивающейся вдоль лесистого берега реки, стоит крест.
Крест этот железный, его круглое подножие выбито из мрамора, а ведущая к нему лестница сделана из почерневших и кое-как сколоченных досок.
Разрушительное действие времени покрыло ржавчиной металл, разъело и раздробило каменное основание; в трещинах выросли вьющиеся растения, которые взобрались до самой вершины креста, обвили его и увенчали зеленью. Старый развесистый дуб склонился над ним и укрыл наподобие балдахина.