Выбрать главу

С трудом теперь представляю себе эту мирную картину. Восемь лет спустя наши войска вторглись в Афганистан, еще через десять лет мы ушли оттуда, потом там начались военные столкновения между самими афганцами. Кажется, весь мир сегодня заинтересован, чтобы погасить огонь в этой стране.

Николай Вирта и мифы

После тоя мы засобирались назад. Николай Вирта, один из руководителей семинара, подошел к нашему шоферу и стал с ним о чем-то договариваться. Оказалось, что Петр Демин, представитель Министерства культуры РСФСР, и драматург Юлиу Эдлис, сговорившись, наплели Вирте, что горячие минеральные источники, которые находились неподалеку, окружены какими-то солевыми белыми наплывами и что те якобы обладают чудодейственными свойствами для мужчин пожилого возраста. Поверив им, Вирта уговорил шофера заехать к этим источникам, выломал кусок пуда на полтора и, торжествуя, приволок его домой.

Когда мы летели назад, в Душанбе, произошел такой обмен репликами. Салон самолета вдруг огласился восторженным криком Вирты:

— Пик Сталина! Пик Сталина!

И тут же последовала реакция Эдлиса:

— Никакой это не пик Сталина, а пик Коммунизма! И идите вы с вашим Сталиным в задницу!

Время было застойное, но реакция Эдлиса, которую большинство из нас разделяло, прозвучала как вызов. Шел, напоминаю, 1971 год.

Вообще же с Виртой было непросто. Начать с того, что обычно мы, министерские работники, на семинары его не приглашали. Но новый начальник управления театров Г. Иванов, сказал: «Взять!» И мы взяли.

И вот Вирта, украшенный едва ли не четырьмя медалями Сталинских премий, стал дефилировать по Душанбе, всюду производя невероятный эффект. Мы, руководители семинара, порешили: пусть Вирта не закрывает рта (главная тема у него была — Сталин), мы не станем реагировать. Что-нибудь из его слов, может, и будет интересным, хотя бы детали. Он и разливался соловьем, делясь с нами своими воспоминаниями, в частности о Декаде таджикского искусства, которая состоялась в Москве в 1940 году.

Сталин, в своих мягких сапожках, хозяином похаживал среди приглашенных в Кремль, рассказывал Вирта. Кстати о сапогах. Сталин не выносил их скрипа и потребовал замены обуви у своей ближайшей охраны. В один прекрасный день начальник охраны подошел к нему так бесшумно, что, только вдруг обернувшись, Сталин заметил его. «Подкрадывался», — решил он, и начальник был тут же удален. Без скрипа остались сапоги только у самого Сталина. Так вот, расхаживая и по-хозяйски наблюдая за гостями, Сталин увидел Большакова, министра кинематографии, и Храпченко, председателя Комитета по делам искусств, о чем-то говоривших.

— Все дэла, дэла… — заметил он. — Потанцэвали бы!

И два взрослых дяди, два министра СССР тут же, обняв друг друга, закружились в вальсе. Как же! Приказ вождя!

Увидев, как ловко, что бывает нередко у полных людей, Жданов танцует с Любовью Орловой, Сталин кричит ему:

— А ты танцуешь лучше, чем управляешь государством! Иди сюда! Дело есть!

Жданов мгновенно, извинившись, оставляет даму, подходит.

— Садись за инструмент!

Жданов садится, а Сталин обращается к тут же находящемуся Вирте.

— Вы, наверное, знаете, какие частушки про меня с Калининым распевают в деревне. Спойте, а Жданов вам подыграет.

Вирта покрывается холодным потом:

— Что вы, Иосиф Виссарионович, да я никогда…

Сталин обрывает его жестом:

— Играй! — приказывает он Жданову и поет сам: — Посмотри, Калинин дедка, как е…т нас пятилетка!

Однако то, что спел Сталин о себе, Вирта нам рассказывать не стал.

Еще одно его воспоминание о том же вечере. Между помещением, где располагались гости, и уборной находилась стража, строго фиксируя, кто вышел, кто вошел. И вот какой-то молодой чин, забыв, кто выходил из гостиной, решил не пускать его обратно. Возник шум. Сталин, как хозяин, тут же вмешался и, узнав причину, страшно разгневался.

— У меня, моего гостя?

Кары готовы были обрушиться на несчастного энкеведешника. Сталина еле уговорили.

Возник разговор о Ленине. Незадолго до этого Вирта был в мавзолее. Сталину, естественно, доложили об этом. Возник вопрос: зачем Вирте был нужен этот визит? Ссылки на необходимость еще раз взглянуть на покойного вождя, важность этого визита для работы не убедили Сталина. Он все время кого-то в чем-то подозревал. Упомянув в одной из своих речей Ленина, что он делал в конце тридцатых годов крайне редко, он спросил Вирту: